Ты — любому друг, ты — рыцарь!
Препарировано сердце
На листе бумаги нотной,
С опровергнутым усердьем
И улыбкой беззаботной!
И в тональности названьи
Боль участия и ласки,
Не предам своим незнаньем
Я твою любовь огласке.
Помню все, что было в свете,
Толковать лишь не умею,
Полнотой живого сердца
Глубину и боль я мерю.
От эпитетов прискорбных,
От слащавых слов жалейных,
Сбереги себя ты, Вольфганг,
«Для грядущих поколений.»
Учини разгром в кладовой,
Где разложен ты по полкам,
Не рукой многопудовой,
А своей усмешкой только.
Мне не жаль других ни мало
Лоэнгринов и Валькирий,
Человеческое мыло
С их мелодией варили.
Там не все мне ясно вроде
Не успею разобраться,
Прерывает бег мелодий
Тонкий писк походных раций.
Моцарт грустный,
Нежный Моцарт,
Ты все ближе мне и ближе,
Пусть трещит страна эмоций,
Я хочу, чтобы ты выжил.
Клетки памяти стареют,
Для любви не сложишь лоций,
Приходи ко мне скорее,
Непокаявшийся Моцарт.
1975
Приходит время горьких трав,
Расплаты и успокоенья.
Зачем, зачем пора цветенья?
Скажи: я прав или не прав?
Как объяснить,
Как оправдать
Несовместимое на свете
Страшна не смерть,
А страшно умирать,
Как умирала мама на рассвете.
1977
Ко мне сегодня мама приходила,
И вновь она была такой земной.
Но только взглядом душу холодила,
И я спросил тихонько: «Ты за мной?»
— Идем, идем, хоть жаль, что пожил мало.
С тобой не страшно.
Вместе мы опять.
Прости меня, как много раз прощала,
Что снова я тебя заставил ждать.
Она назад неслышно наступала.
Она скрестила руки на груди.
О, эта молчаливая опала!
Помилуй и терпеньем награди!
Не оставляй меня в недоуменье,
Не стягивай прощальную петлю!
И каждое счастливое мгновенье
И горькое с тобою я делю.
Но ничего. Холодный пот росою.
И ствол, летящий в купол голубой.
Ведь без тебя я ничего не стою.
Веди, как в детстве, за руку с собой!..
1979
Сорок лет, словно сорок дней
Поминает сынов Россия.
Пережившие сыновей
С нами матери вековые.
Пусть надежде их вышел срок,
Словно пашня судьбы, их лица.
Как зимою в березе сок,
Их надежда в сердцах хранится.
Так ведется спокон веков,
Чтоб отцов хоронили дети,
Не мужей, а своих сынов
Ждут старухи. Живут на свете.
В горький час кончины своей
Повторяют сыновье имя.
Сорок лет. Словно сорок дней…
И уходят в бессмертье с ними.
1983
А что мы можем предъявить
Из биографий недопетых
Полуголодных, неодетых,
Уже спешили нас бомбить.
Недошалив, недоиграв,
Не жили мы, не умирали,
Но не давали нам медали,
И разве кто-то в том неправ?
И может, было нам страшней,
Теперь мы только понимаем,
Но ничего не поменяем
Из тех войной подбитых дней.
Живем в тени фронтовиков
Не боевые, тыловые,