— Что это за пережёванный комок? — спросил я.
«Это комбинация черт из многих умов. Я не уверен, но он может быть хозяином воскресителей».
— И как мы это выяснили?
«Мистер Птица, под моим руководством, создаёт портрет, составленный по кусочкам, взятых из сознания всех, кто попадал в моё ментальное поле, с тех пор, как я проснулся. Воскресители только часть, пока неизученная, того, что происходит. Они собирают органы, которые повторно используются, а этот человек может представлять особый интерес, если мы можем его найти».
Он был прав. Я бы не догадался применить подобный способ.
«Большинство наших гостей никогда о нём не слышали. Лишь от немногих из них всплыло единственное имя Натан. Никто, ни из наших друзей, ни остальные, не думают, что встречали его, но некоторые, возможно, совершили это, не ведая об этом».
Именно за эти поразительные способности, умение соединять маловероятные связи, Покойник и был настолько ценен. Я сказал:
— Он немного похож на Барата Алгарду.
Появилось ощущение, что из комнаты выдуло всё тепло. Его Милость устроился за моими глазами, изучая картину сквозь моё пристрастное мнение.
«Нет, не Барат Алгарда. Глаза. Нос. Шрам». У этого шрам от ожога до самого уха с правой стороны лица. «Пригласи сюда Седлающую Ветер».
Тинни попыталась пойти за мной, но споткнулась, остановилась, повернулась, нашла складной стул, разложила и тихонько устроилась на нём.
Чёрт! Может, я смогу заставить Старые Кости научить меня этому трюку.
Кара уставились на шедевр Птицы. Сам художник устроил себе перерыв, глотая спиртное из бутылки. Кара сказала:
— Я не знаю его, но выглядит знакомо.
Не зная, что зеленые глаза сверкают в темноте за нами, она обхватила обеими руками мою левую. Это было почти на грани беды.
— Я решил, что он похож на Барата Алгарду.
Я не мог назвать этого человека её отцом.
Она вздрогнула и сильно сжалась.
— Да, немного! Это даже странно.
Она отпустила меня, отошла в сторону, чтобы рассмотреть картину с разных ракурсов.
«Я получил всё, что нужно. Сейчас можешь вернуть её обратно».
Я спросил Кару:
— Ну и что вы думаете?
— Я думаю, что это очень странно.
— Жаль. Ладно, больше от тебя ничего не требуется.
Проходя прихожую, я спросил:
— Вы знаете кого-нибудь, кто называет себя Натаном?
— Нет, — сделав два шага. — Подождите, кажется, дедушку отца звали Натан. Он умер, когда мне было четыре года. Помню, тянулась, ухватившись за край гроба, чтобы посмотреть.
Уже в дверях кабинета Палёной она добавила:
— У него не было шрама от ожога.
— Спасибо.
Вернувшись в комнату Покойника, я спросил: