Мы вошли на кухню, как раз, когда Дин его помощники уже выносили лёгкие закуски на подносах, похоже каждый крысюк нес не меньше своего веса напитков и угощений.
Я начал страдать от мрачных предчувствий, лучше бы Покойник не только воровал из мозгов, а примирил нужных людей, чтобы поговорить о необходимых действиях. И ему ещё надо поместить верные мысли в нужные умы, пока они здесь. А то он разорит меня, если это будет долго продолжаться.
Я схватил кружку и спросил:
— Вам налить?
Он кивнул. Я устроился за переполненным столом.
— Давайте поговорим.
Генерал, казалось, был разочарован.
Он изменился. Усталый, но решительный чиновник средних лет стал старым бюрократом высшего звена.
— Гаррет, я не знаю, что и сказать. Слышал, ты изменился. Мне сказали, что превратился в образцовый субъект Карентийской Короны.
— Я всегда им был.
— Прости, но ты всегда был упрямой, болтливой задницей. Тебя никогда не интересовало продвижение к обществу благосостояния.
Какого чёрта?
— Вы хотите сказать, что я не в восторге от роли, отведённой мне Дилом Шустером в «продвижении».
«Не спорь. Соглашайся. С его точки зрения он прав на сто процентов».
Значит, он знает смысл выражения «общество благосостояния».
— Я тоже тебя люблю.
«Каждый человек имеет на это свою точку зрения, и ты знаешь об этом. Сейчас важно не раздражать наших союзников своими капризами».
Надо научиться сдерживаться. Неужели даже мой партнёр думает, что я откажусь сотрудничать со свистунами, и буду придерживать информацию, чтобы просто дразнить их?
— Гаррет? Ты здесь? — спросил Генерал. — Или ты умер и отправился в ад?
— Прошу прощения. Я был под воздействием чего-то похожего на великое прозрение, — с другой стороны, возможно, это завтрак застрял в животе. — Что ты хотел?
— У моих гвардейцев есть проблемы с моральным духом, и это становится моральной проблемой.
— Надеюсь это не заразно.
— Точно. Всё добро, которое мы сделали, может начать рушиться, если этот бардак будет по-прежнему продолжаться.
— Зря стараешься.
— Ты?.. — в его глазах плескалось отчаянье.
— С самого начала нашего знакомства, ты обвиняешь меня или в помехах следствию или хищению улик. И вы бывали правы, иногда, в одном случае из десяти, я совершал подобное в интересах своих клиентов. Я могу понять, почему вы тогда орали, но сейчас не тот случай. Я лишь пытаюсь защитить своего друга, которого чуть не насмерть изрешетили, на случай, если кто-то попытается закончить начатое. Половина присутствующих и несколько отсутствующих здесь людей сказали мне, что я имею право так поступать. И это всё, что я намерен делать. И, как минимум, одна женщина не хочет, чтобы я так много работал.