— Какой человек?
— Он спросил, могу ли я продать Перси. Я ответил, что не могу. Он попытался вытащить жердочку Перси, пока я закреплял клетку.
Ричард наконец поднял глаза и нахмурился, вспоминая.
— Когда это было?
Блейк старался не выказывать тревогу. Ричард легко впадает в панику.
— Когда я приехал сюда, а вы еще нет. Он помог мне приладить прутья клетки, но мне он не понравился. От него дурно пахло.
— Он был низким и толстым?
Берни, правда, дурно не пахнет, разве что когда пьян. А Гарольда и взломщика с ножом Ричард бы узнал.
— Нет, он был большим, как ты.
Тот их взломщик крупным не был, но Блейк все равно спросил:
— Это тот, которого ты стукнул?
Ричард покачал головой.
— Нет, но он разговаривал как Антуанетта. Забавно.
Француз. Еще один чертов француз побывал в этом доме. Зарился на птиц Ричарда. И на клетку. И стержень — изобличающее свидетельство о шифровальном колесе для любого, кто знает о нем. Как знает Блейк. И он имел глупость рассказывать о нем всем, кто хотел слушать, не сознавая, что французы уже могут иметь в Англии шпионов.
Взломщик-француз разбил стекло и попытался украсть клетку. Это не могло быть совпадением. Французские шпионы, возможно, боятся, что Блейк сложит два и два.
Блейк посмотрел на тонкую палочку из слоновой кости, бросил взгляд на потолок, где ждала Джослин, и решил, что, вероятно, держит судьбы их обоих в своих руках. Если он расшифрует код, то может получить офицерское звание, а если сообщит об измене Антуанетты, то от репутации Джослин и ее семьи камня на камне не останется.
Отчаяние овладело им, когда он заговорил:
— Я бы хотел на время одолжить жердочку Перси, если ты не против, Ричард. Я верну ее тебе, как только закончу работу. Ты передашь Джослин, что я скоро поднимусь?
Ричард кивнул.
— Я и Перси скажу.
Блейк рассеянно кивнул, мысленно прокручивая последовательность. Проще трудиться над загадкой, чем думать о последствиях, к которым может привести это открытие.
Оставалось лишь молиться, чтобы в ловушку, которую он замыслил на завтрашний день, попались французские шпионы, а не родня Джослин.
Джослин уснула, дожидаясь возвращения мужа в постель.
Блейка все еще не было, когда она проснулась на рассвете. Неужели новизна их брака уже утратила свою привлекательность? Только не для нее, нет! Она уже привыкла просыпаться в объятиях Блейка, чувствуя, как его возбужденная плоть прижимается к ней. Блейк желает ее. Хочет ее, легкомысленную леди Пташку.
Он на самом деле слушает ее и дает ей почувствовать себя особенной. А главное, он хочет того же, чего и она. По крайней мере, в постели. Она считает, что это может быть важным.