Голос маркиза отвлек ее от скорбных мыслей.
— Мы выехали на день раньше. Мне хотелось иметь в запасе время, поскольку дочь укачивает в дороге.
— Ах, папа, ну зачем ты об этом?! — воскликнула Жоржетта. На ее белоснежном платье не было ни морщинки.
— Не волнуйся, доченька, — с улыбкой сказала леди Босвуд. — Со временем это пройдет.
Джулианна нетерпеливо отвела Жоржетту в сторону, и обе девушки принялись болтать и смеяться. Лакеи стали носить саквояжи и прочий багаж из кареты в дом.
— Мы ночевали в «Черном лебеде», — сказал лорд Босвуд, — и рано утром продолжили путешествие. Я считаю, что не стоит злоупотреблять пребыванием в сельских гостиницах, где приходится общаться с людьми не слишком высокого происхождения.
Тесса подумала, что он излишне высокомерен, и это ей не понравилось.
— Надеюсь, наш ранний приезд не доставил вам неудобств, — продолжил Босвуд.
— Разумеется, нет, — ответил Тристан. — Все готово к вашему приезду. Об этом позаботились моя матушка и мисс Мэнсфилд.
Лорд Босвуд окинул Тессу холодным равнодушным взглядом. Она почувствовала себя маленькой и незначительной, совсем как тогда, в оперном театре, но на этот раз она была этому рада.
Маркиз повернулся к дочери и, удивленно приподняв брови, сказал:
— Жоржетта, почему ты до сих пор не поздоровалась с герцогом?
— Прошу прощения, папа, — опустила глаза девушка и медленно подошла к герцогу.
— Это моя вина, — сказал Тристан и сделал шаг навстречу Жоржетте.
Покраснев, та протянула ему руку. Он медленно поднес ее к губам и поцеловал. Тесса отвернулась, потому что ее сердце было готово разорваться.
После ленча Тесса под благовидным предлогом удалилась к себе. Она отдала бы все на свете ради шанса изменить прошлое. Все эти восемь лет она мучилась сознанием непоправимости произошедшего. Тогда она была глупой девчонкой и ничего не понимала, пока дядя не объяснил ей все. Она не то чтобы смирилась со своей судьбой, но попыталась принять ее и приспособиться, ухаживая за больным дядюшкой, словно вымаливая у него прощения. На краю могилы он неожиданно попросил прощения у нее. В тот день она так рыдала, что на какое-то время даже потеряла зрение.
Очнувшись от воспоминаний и мысленно коря себя за чрезмерную жалость к себе, она подошла к постели и села на край пышной перины. Она сделала единственный правильный шаг, отказав Тристану. Разумеется, ей не пришлось бы этого делать, если бы вчера она не пошла на поводу у своего желания. И не только вчера. Все то время, что она была знакома с Тристаном, она подсознательно стремилась очаровать eгo, заставить проводить больше времени с ней, а не с невестами, вчера же и вовсе перешла черту допустимого. А сегодня унизила его отказом.