— Хотелось бы мне иметь парный к этому портрет моей мамы, — как-то заметил он. — Скоро закажу и твой портрет, Анна. У тебя есть на примете любимый художник?
— Мне нравится Джордж Чиннери, — сказала она. — Он плыл с нами в Индию, делал кое-какие наброски и все отчаивался, что не в состоянии уловить и передать на холсте все оттенки цветов и света.
— Придется нам подождать Чиннери, — засмеялся Ричмонд. — У него столько заказов, что и не знаю, когда он освободится.
— Я хотела бы выглядеть как можно лучше, так что очень кстати будет подождать, — загадочно произнесла Анна.
— В самом деле? — живо спросил Ричмонд. — Ты действительно?..
— Думаю, да. Только, ради бога, не надо так сходить с ума. Еще слишком рано. А что касается картин, почему бы ни поместить здесь какие-либо жанровые этюды? Например, работы Зоффани?
Но Ричмонд был уже не в состоянии говорить о картинах, взволнованный и обрадованный намеком Анны. Он счел необходимым обрадовать Августу и Эмилию, а также и миссис Батлер. Анна не возражала.
Анна пошла навестить Генриетту, только что родившую своего первенца. И они вдвоем любовались крохой, ища сходство с родителями.
— Ты не можешь себе представить, какое я испытала блаженство, когда он появился на свет! — говорила Генриетта. — До родов я чувствовала себя такой неуклюжей и неповоротливой. Но такова уж наша доля, дорогая, Если сейчас ты сообщишь в письме нашей дорогой тетушке об ожидаемом событии, она получит письмо как раз тогда, когда у тебя родится ребенок!
Письма миссис Бейчер — известие о замужестве Анны ее еще не достигло — были по-прежнему переполнены рассказами об Эстер Гордон и ее завоевании высшего общества. Анна улыбалась, читая их, потому что ее вовсе не привлекали обеды с Принни, то бишь с принцем Уэльским.
Письма от Эстер интересовали и радовали ее гораздо больше, и в одном из них она упомянула, что, будучи воспитанником Итона, Фрэнк Гордон оказывал услуги некоему Ричмонду Теккерею, и оба интересовались, не его ли Анна встретила в Калькутте. «Фрэнк говорит, Теккерей всегда был добр к нему, а он боготворил его, как героя, и хотел последовать за ним в Бенгалию. Сообщи нам о нем как можно больше, если встретишься с ним», — писала Эстер.
— Что-то скажет она, когда узнает, что я вышла замуж за этого замечательного Ричмонда Теккерея? — сказала Анна, показывая письмо мужу.
— Как там говорится в той оде, посвященной перспективам Итонской школы? — сказал он. — Она есть в моей библиотеке. Кажется, там идет речь о незначительных жертвах?
— Не помню, забыла, — сказала Анна. — Послушай, у меня есть еще одно письмо, от моей дорогой тетушки из Фэрхема. Она придет в полный восторг, когда узнает о нашем будущем ребенке. Тетушка обожает детей, и мне становится так грустно, как только я подумаю о том, как одиноко ей станет, когда через год или два Мария тоже уедет в Индию.