Брут (Ашкенази) - страница 17
Едва забросив в горницу сумки с учебниками и тетрадками, они сразу же отправлялись в конюшню посмотреть, вернулся ли Ярда, и больше всего их радовало, когда он им кивал.
— Ярда, — спрашивали дети, — ты лошадь?
И Ярда кивал, что да.
— Ярда, — задавали дети следующий вопрос, — а пустит нас папа в субботу в кино?
И Ярда кивал, что папа пустит.
— Ярда, — расспрашивали дети дальше, — пойдет завтра дождь?
Пойдет, кивал Ярда и тоже оказывался прав: если дождя не было назавтра, то послезавтра обязательно.
Однажды они у него еще спросили:
— Ярда, будет война?
И Ярда закивал, печально, но решительно. Но ни разу не сказал, где и когда.
Тронутым Ярду стали называть после того, как однажды в субботу в Серебряный Перевоз съехались охотники и устроили охоту на оленей. В воскресенье, уже на рассвете, в лесу на задах за избой Кралов забухало. Бах, бах и еще — бах-бабах! Ярда стоял в хлеву возле Пеструхи, пребывал в приятном воскресном расположении духа, и своими желтыми зубами медленно пережевывал овес. Едва заслышав первый выстрел, он сразу перестал жевать, задвигал ушами, шерсть у него покрылась потом. Когда выстрелили во второй, а потом еще и в третий раз, он опустился на колени, — тяжело и неуклюже, потому что был уже не молод, — и спрятал свою длинную и чувствительную голову под кормушку.
Хозяйка пришла доить Пеструху и все это видела.
— Ярда, — говорит она ему, — ты что, тронулся? Чего ты боишься, Ярда? Это же оленей бьют.
А Ярда в ответ заржал тихо и с такой жутью, что после него во дворе завыл пес Борек, а голуби перестали ворковать; только куры продолжали клевать зернышки и серьезно кудахтать между собой, как всегда ни о чем.
Когда же в лесу бабахнуло где-то совсем близко, Ярда сорвался с привязи и в бешеном галопе поскакал из Серебряного Перевоза куда-то на восток. Весь день его не было, даже всю ночь на понедельник; притрусил он только в понедельник под вечер, отощавший и изможденный, с глазами без блеска и склоненной головой. Крал лупил его рукояткой кнута, правда, не долго, но чтобы в хозяйстве был порядок. Потом задал ему корма, и вернувшись в горницу, сказал жене:
— Конь этот — ну, ровно тебе человек!
— Потому ты его и бьешь! — ответила пани Кралова, женщина нрава мягкого и ненавидевшая несправедливость.
— Человека, его больше всех лупить надо, — сказал Крал. — У него башка самая твердая!
Дети встретили Ярду с любопытством, но чуть недоверчиво. Битья они не видели, потому что пришли позже; Ярду ребята навестили в конюшне, дали ему понюхать сахару, но тут же отдернули кусок. Словно в их детских глазах Ярда вдруг потерял свое лошадиное обаяние. Только теперь они заметили, что время от времени у него само по себе падает большое веко и выглядит он при этом очень жалко. Тогда они спросили его немного с издевкой: