— Нет. — Он вскидывает руки, останавливая меня. — Я чувствую себя таким…
Голым голым голым
— Словами не передать, каким голым я себя чувствую.
Симона устроила в спальном отсеке разведчика импровизированную палату. Я лежу на одной койке, Брэдли на другой — его глаза широко распахнуты, руками он зажимает уши, а Шум становится все громче и громче…
— Он точно здоров? — напряженно шепчет Симона. начиная перевязывать мне лодыжки.
— Я только знаю, что мужчины в конце концов привыкли и что…
— …была лекарство,- перебивает меня она — Но мэр уничтожил все запасы.
Я киваю:
— Главное, что оно существует. Это вселяет надежду.
Хватит обо мне шептаться, звучит в Шуме Брэдли.
— Прости,- говорю я вслух.
— За что? — переспрашивает он, но тут же все понимает. — Вы не могли бы оставить меня одного, хотя бы ненадолго? — просит он.
А в его Шуме: Черт, убирайтесь отсюда и дайте мне спокойно подумать
— Я только закончу с Виолой. — Голос у Симоны по-прежнему дрожит, и она старается не смотреть на Брэдли, оборачивая целебный пластырь вокруг моей лодыжки.
— Можешь прихватить еще один?- тихо спрашиваю я.
— Зачем?
— Скажу на улице, не хочу больше его расстраивать.
Она бросает на меня подозрительный взгляд, но достает из ящика еще один пластырь. и мы выбираемся на улицу. Шум Брэдли заполняет отсек доверху, от стенки до стенки.
— Я все же не понимаю,- говорит Симона на ходу. — Я вроде бы слышу этот Шум ушами… И не только слышу, но и вижу. Какие-то картинки, образы…
Она права. Брэдли уже начал показывать картинки: они могут появляться в голове, а могут висеть в воздухе перед глазами…
На этих картинках сначала мы, стоящие в дверях, и он сам на койке…
Потом — проекция битвы и что случилось, когда горящая стрела спэклов угодила в зонд…
Потом — виды на мониторах корабля — разведчика, когда он спускался с орбиты: огромный синевато зелёный океан, бескрайние леса и река, вдоль которой маршировала, полностью сливаясь с берегом, незримая армия спэклов…
А потом…
Симона…
Симона и Брэдли вместе…
— Брэдли!- в ужасе восклицает она, пятясь.
— Прошу вас! — кричит он.- Оставьте меня в покое! Это невыносимо!
Я тоже слегка ошарашена: картинки, на которых
Брэдли и Симона вместе, очень четкие, и чем усерднее Брэдли пытается их прогнать, тем яснее и отчетливей они становятся. Я хватаю Симону за руку и тащу прочь, захлопывая за нами дверь люка. — толку от этого почти никакого. все равно что пытаться заглушить громкий крик.
Мы выбегаем на улицу.
Жеребенок?- спрашивает Желудь, выходя из зарослей, в которых он пасся.
— И у животных Шум! — восклицает Симона.- Да что это такое?!