— Заткнись и беги! — ору я, волоча за собой Ангаррад и сознавая, что до следующего выстрела нам никак не успеть…
— Я только хочу сказать, чтобы ты не падал духом! Мы не проиграли! — вопит мэр. — Спэклы рано радуются. Сейчас мы отступим, но потом ударим с новой силой и…
В воздухе раздается внезапный визг — что-то пролетает над нами и…
БУМ!
…склон холма целиком взлетает на воздух, точно извергается огромный вулкан: ударная волна сшибает с ног, а сверху нас засыпает градом мелких камней. Рядом приземляются камни побольше — такие запросто раздавят в лепешку…
— Что это?! — кричит мэр, оглядываясь на холм…
Стена пересохшего водопада рушится в опустевший котел, унося с собой лучников. Пыль и дым застилают все вокруг: дорога-зигзаг тоже исчезает, и весь восточный склон холма осыпается, оставляя вдоль вершины зазубренную кромку…
— Это твоих рук дело?! — ору я. В ушах до сих пор звенит от взрыва. — Опять пушки?
— Мы бы не успели! — вопит он в ответ, пытаясь определить, откуда нанесли удар. — И у нас нет такого мощного оружия!
Первые клубы дыма начинают понемногу рассеиваться, обнажая гигантскую воронку у самой вершины и раскуроченные скалы: огромная рана зияет на лице холма.
Я невольно думаю: Виола…
— Ты прав, — говорит мэр с неожиданным подлым удовольствием в голосе. До него тоже дошло.
Он встает: перед ним расстилается огромное поле, усыпанное трупами солдат и обугленными останками тех, кто всего десять минут назад ходил, говорил, жил… Эти люди сражались и умирали ради мэра — в войне, которую он развязал…
И глядя на все это…
Он с улыбкой произносит:
— Вот и твои друзья приняли участие в войне.