Предложено ввести санкции против российских чиновников
Сергей Удальцов может покинуть Россию
time datetime="datetime" pubdate="2012-10-24 06:58:33" 24.10.2012 /time
предполагают источники "Коммерсанта"
У ОМОНа скоро может появиться собственная соцсеть
time datetime="datetime" pubdate="2012-10-24 06:52:18" 24.10.2012 /time
Ее создадут на сайте omon.ru
Реклама
Реклама
Реклама
Адрес редакции:
119146, Москва, Фрунзенская наб., 18–60
Электронная почта: [email protected]
Телефон: (916) 502-49-86
Служба рекламы: (903) 131-53-97
Технический блог
Электронная почта технического отдела [email protected] .
(function(w, c) { (w[c] = w[c] []).push(function() { try { w.yaCounter11286280 = new Ya.Metrika({id:11286280, enableAll: true, webvisor: true}); } catch(e) { } }); })(window, "yandex_metrika_callbacks");
Апостроф Апостроф Андрей Бычков 24.10.2012
Владимир МАЛЯВИН. "Цветы в тумане: вглядываясь в Азию". — Иваново: Роща Академии, 2012, 382 с.
Господа, хочется начать сразу с главного — перед вами глубоко новаторская книга. Я действительно не знаю другого серьезного писателя, кто бы так глубоко и одновременно так поэтически тонко проанализировал связь категорий даосской и буддистской метафизики с дискурсом современной постмодернистской мысли на Западе. Это для нас современность предстает лишь бессмысленной циркуляцией сорванных со своих мест знаков, это мы — по меткому замечанию Бодрийяра — лишь "ускоряемся в пустоте", вступаем в смертоносную фазу "экстаза коммуникации", а на Востоке такой порядок вещей совсем не воспринимается как конец света. Ведь на Востоке субъекта нет. Да и не надо… Всё же превращение — единственная реальность на Пути, и в этой странной точке схождения "двух ничто" Запада и Востока, в этой странной "конвергенции взаимных конвергенций" знаменитое даосское рассеяние все больше выглядит, как западный распад. Но, как говорится, нет худа без добра (а чем, кстати, не формула Лао-цзы?) и в этом "рассеянии" Малявин видит не только "нигилистические вихри". Тело — вот восточная истина. Мы, да и весь мир, — как говорят лучезарные ламы — всего лишь тело Будды. Нас объединяет жизнь наших тел, а не наши идеалы и даже не наши дела. Так "давайте житийствовать"! Разве тело это не есть дух в одном из его великих пределов? И на разноцветном торжище, в мелькании рекламных огней, в струящихся по улицам восточных городов толпах, зачарованных своими фантазмами, автор призывает видеть, прежде всего, великий театр жизни, краски, тона и полутона… Вот откуда любовь автора к перекликающимся, как на картинах великих колористов, подробностям — будь то "водные деревни" Цзяннани, вьетнамская эзотерическая секта, поклоняющаяся почему-то Виктору Гюго или квартал последних аутентичных японских гейш в Киото. Но нет никаких поводов упрекать автора в имморализме: вчитайтесь внимательнее в главу о Тибете, где все та же фундаментальная категория пустотности бытия рассматривается теперь уже не в контексте радужных фокусов уличных продавцов, а в аспекте практик духовной аскезы буддийских подвижников, уходящих на годы в затвор. "Правда человеческой социальности, — говорит автор, — обретается за пределами общественных форм". Это на Западе от социальности бегут, выбирая алкоголь, наркотики, преступление, и так, по-своему, избавляются от "социальных организмов" — врагов великого "тела без органов".