"ЗАВТРА". Говорят, все мы родом из детства. И каждый человек, пришедший в этот мир, знает день своего рождения. А у Детского Фонда есть день рождения? И чем нынешний юбилей отличается от предыдущих?
А.Л. День нашего рождения — 14 октября, праздник Покрова Пресвятой Богородицы. И мы верим в ее благодать, защищающую страждущих детей России. В этот же день — 180-летие освящения домового Храма во имя Димитрия Солунского по Армянскому перелку, 11, где расположен наш Фонд. Это здание в течение всех 25 лет мы трудно восстанавливаем, а теперь любовно содержим, ведь здесь была родительская усадьба Федора Ивановича Тютчева, который сказал: "Умом Россию не понять". И это — так.
Детский Фонд явился к жизни не по щучьему велению, как, может, кому-то теперь кажется. Мне повезло еще в 1985 году, когда тогдашний генсек подписался под поручением Правительству на моем письме о сиротстве. Появилось первое базовое решение самой центральной власти в пользу сиротства. Еще тогда я предлагал возродить Детский Фонд. Ведь такой Фонд существовал с 1924 по 1938 год, он был создан на траурном Съезде Советов по случаю смерти Ленина и его целью была борьба с детской беспризорностью. Гейдар Алиев, который курировал проект документа по моему письму, ответил мне на мое предложение: "Наверное, к этому мы еще не созрели". Но в 1987 году, в апреле, меня позвал к себе председатель Совета Министров СССР Н.И. Рыжков. Он говорил со мной 3 часа 40 минут. Появилось новое постановление о сиротстве. И в нём — пункт о создании Детского Фонда.
Меня до сих пор поражает доверие, с которым ко мне отнеслась тогдашняя власть. Редактор всесоюзного журнала, писатель — все это со мной, конечно. Но я же не был министром образования, который отвечает за всё. Но именно я работал летом 1987 года над новым Постановлением ЦК и Правительства о положении детей-сирот, именно меня позвали с докладом об этом на Президиум Совмина СССР. А потом Горбачев пригласил меня не куда-нибудь, а на заседание Политбюро. И впервые в истории этого уровня власти, тогда решающего, писатель говорил не о проблемах литературы, а о положении детства в стране. И тогдашний "президент" (Председатель Верховного Совета СССР) А.А.Громыко, и его сотоварищи по Политбюро слушали этого писателя (то бишь меня), опустив головы.
Через несколько дней А.А. Громыко, позвонив мне предварительно по телефону, перевёл на счет оргкомитета еще только создаваемого Советского Детского Фонда гонорар за английское издание своих мемуаров — 25 тысяч долларов, огромные по тем временам деньги.