Парикшит простерся перед юным учеником отшельника и попросил его передать свою почтительную признательность великому святому Самике и его сыну. После этого ученик удалился, и, достигнув обители, передал отшельнику всё, что случилось в столице.
Тем временем император в великой радости последовал во внутренние покои и, стоя у входа на женскую половину, попросил привести к нему сына, Джанамеджайю. Услышав зов, сын удивился - что его зовут так внезапно и подбежал к отцу. Парикшит пригласил к себе старого брахмана и, возложив на голову своего сына корону, тут же ушел в чём был, босой к Гангу, вверив нового царя старому жрецу.
Через несколько минут эти новости разнеслись по дворцу и всему городу. Мужчины и женщины, брахманы и министры поспешили за царём и жалобно просили его вернуться, но все их усилия оказались тщетными. Они громко плакали, припадали к его стопам, катались в дорожной пыли на его пути. Царь ничего не замечал. Он не удостаивал никого ответом, он шёл с Именем Господа на устах и с целью осознания Его в мыслях. Он быстро двигался в сторону берега святой реки Ганги. Подданные, обнаружив, что у реки царь остался без всякого сопровождения, один, подвели к нему царского слона, царского коня и паланкин, чтобы он мог выбрать, что пожелает. Но царь не обращал никакого внимания на всё происходящее. Народ удивился, увидев, что правитель отказался от пищи и питья. Ни на миг не прерываясь, он был занят повторением Имени Господа. Поскольку никто не знал причины внезапного решения об отречении, возникли слухи, основанные лишь на способностях воображения каждого. Но некоторые, расспросив о предшествовавших этому событиях, узнали о приходе ученика отшельника с какими-то важными вестями и, вследствие этого, стало известным, что царю осталось жить всего семь дней. Люди, собравшись на берегу реки, скорбно сидели вокруг царя, и молились о его спасении.
Трагические вести распространялись так быстро, что дошли и до леса. Аскеты и садхаки, мудрецы и святые тоже потянулись на берега Ганги со своими кувшинами для воды. Всё это место приобрело праздничный вид. Здесь воспевали пранаву (мантра ОМ), читали гимны Вед и звучало хоровое пение во Славу Господа. Некоторые ругали сына Самики, считая его причиной всей трагедии. За короткое время весь берег Ганги был усыпан людьми, так что не было видно и песчинки.
Один пожилой отшельник, исполненный сострадания и расположения к императору, приблизился и обратился к нему, проливая слёзы любви: "О царь! Люди говорят по-всякому, из уст в уста передаются разные версии. Я пришёл к тебе узнать всю правду. Мне очень трудно ходить, но я так люблю тебя, что не могу вынести всё то, что о тебе говорят люди. Что же именно случилось? Какова причина столь внезапного акта жертвы? Какая тайна скрывается за проклятием, которое наложил на такую высокую душу, как твоя, сын какого-то отшельника? Объясни. Утоли нашу жажду знать правду. Не могу смотреть, когда люди так страдают. Ты был нам отцом. Теперь же ты не внемлешь нашим мольбам. Ты оставил все привязанности и пришёл сюда. Скажи же людям хоть несколько слов утешения. Тут, рядом с тобой, голодным, молча сидящим на берегу, предавшемся суровой аскезе, терзаются царицы и министры, словно рыба, выброшенная из воды. Кто тот молодой человек, чьи слова навлекли эту гибельную грозу? Доподлинно ли он сын отшельника? Или это всего лишь маска? Всё это для меня тайна".