Осторожно выглядывая из-за камней, он сдвинул руку поближе к висящему в кобуре под накидкой из грубой ткани, по местной «моде» (как он это для себя называл с усмешкой), пистолету. Некоторое время все было тихо. Вдруг снова раздался шорох и треск падающих камешков, которые сыпались на дно ложбины меж холмов. Рябов сосредоточенно пытался что-либо разглядеть, но было сложно, ведь сейчас уже наступали предрассветные часы, которые были самые темные и, когда почти ничего не было видно. «Как говорится — хоть глаз выколи».
И тут капитан облегченно вздохнул. Он разглядел нарушителя спокойствия. По ночному каньону гордо и тихо летел коршун, вылетевший на свою обычную поживу. Гордый воздушный хищник исчез также внезапно, как и появился, объявив свою охоту на мелких наземных тварей. «Интересно, а суслики и тушканчики верят в коршуна, как в какое-нибудь злобное потустороннее чудовище?» — переведя дух, подумал Рябов и, выбравшись из-за нагромождения камней, оттряхнул свои одеяния, возвращаясь на свой маршрут.
Когда наступил рассвет, и звезды уступили место первым лучам красного солнца, Александр увидел вдали, почти у самой линии горизонта, какие-то строения на безбрежной равнине застывшей в своем колыхании в какой-то момент раз и навсегда. Нет, конечно, пройдет век-другой, и рисунок ландшафта ощутимо изменится, но его медленные изменения не были доступны человеческому глазу, который находится здесь и сейчас и видит бескрайнее полотно раскинувшейся природы.
Рябов еле подавил естественное желание пойти быстрее, но необходимость идти в одном ритме заставила его не делать этого. Поэтому когда снова хлынула дневная жара, и солнце подбиралось к полудню, он уже входил в селение. Он проходил мимо глинобитных зданий, жмущихся к земле, мимо закутанных в черные и серые одежды мужчин и женщин, которые были так укутаны в них, что иногда даже не мог понять кто из них кто. На него не оглядывались — он был одет как все здесь. Нет, может быть и чем отличался, но может, в другом селении принят именно такой стиль? Поэтому его, кажется, просто принимали за торговца или паломника. Может быть — за путешественника с неясными целями, но агрессии к нему никто не проявлял. Все кто двигался по кривым улочкам, не обращали на него внимания, спеша по своим делам. Только на всякий случай, Рябов натянул куфью еще повыше, по самые глаза.
Он направлялся к базару и верно взял ориентир. Там, откуда раздавался основной шум и куда спешило большинство местных. Его чутье его не подвело, и через пару узеньких улочек он неожиданно оказался на довольно большой площади, размер которой не позволяло оценить довольно большое столпотворение народа и огромное количество лотков, ковров, на которых был разложен товар и дикий шум. Он понял, что действительно попал на базар. Теперь ему оставалось лишь найти продавца верблюдов и все в порядке. Ему хватит денег, чтобы купить даже несколько «кораблей пустыни», а нужен ему был всего один. И тогда через пару дней он окажется в Мосуле. У цели его путешествия. «Главное — не сглазить» — улыбнулся про себя капитан и, завидев горбы нужных ему животных, стал пропихиваться мимо галдящих покупателей и торговцев. Даже не зная местного наречия, можно было очень легко понять, что одни отчаянно нахваливают свой товар, а другие не менее яростно пытаются сбить цену. Короче говоря — все торговались. «Как в Одессе на Привозе» — эту фразу любила повторять его мать, глядя на любой базар. «Интересно, а в наши времена уже почти построенного социализма, есть ли в Одессе этот легендарный Привоз?».