Улетели они недалеко. Минут через пять до нас донеслись приглушенные хлопки взрывов, самые оптимистичные уверяли, что они различают даже слабое татаканье авиапушек. Затем земля под ногами слабо вздрогнула, и над горизонтом поднялся столб черного дыма.
Должно быть, синие артиллеристы из проштурмованной колонны были изрядно удивлены, попав под удар авровских турбокоптеров в столь удаленном от линии фронта месте. Полагаю также, что они удивились значительно больше прежнего, когда те же самые машины всего несколько минут спустя вновь появились над их колонной.
Нас же пока никто не беспокоил, что не могло не радовать, ибо боеприпасы обещали подвезти лишь через рейс или два и то при условии, что «Скифы» не израсходуют к тому моменту доставленное ранее. Кое-чем мы, правда, «под шумок» разжились на аэродроме, но все равно, это минут на пятнадцать-двадцать хорошего боя, и то с поправкой, что новичков среди нижних чинов нет и цену патронам все знают твердо.
Только через полтора часа на горизонте возник пыльный шлейф, неторопливо перемещавшийся в нашу сторону.
Мой слабенький «Никон» позволил определить лишь сам факт наличия машины на кончике шлейфа. «Цейсс» штабс-капитана был в этом отношении явно лучше — опустив бинокль, Овечкин озабоченно сообщил, что к нам едет автобус, причем, похоже, гражданский.
Это было крайне некстати. Пропустить мы их не могли, даже если бы они сумели не обратить внимания на свежеотрытые окопы, то не заметить посадочную с ее штабелями ракет и бочонков было попросту нереально. Оставить как пленных, значило бы выделять кого-то для присмотра за ними и, потом, как только за нас возьмутся всерьез, можно не сомневаться, долина тут же превратится в филиал преисподней с соответствующими последствиями для всех, кто в ней будет находиться.
Положение спас лейтенант Волконский. Длинно выругавшись, надо полагать, в порядке разминки, он отстегнул от своей трофейной камуфляжки погоны, подхватил пулемет и, спустившись вниз по склону, встал на середину дороги метрах в ста от наших окопов.
Точно процитировать его обращение к водителю автобуса я не смогу: до нас доносились лишь отдельные обрывки «специфических морских терминов», но даже и они заставляли двух унтеров в соседнем окопе одобрительно кивать и прицокивать языками. Водитель, правда, тоже не остался в долгу, но на стороне лейтенанта было осознание моральной правоты, а также превосходящая огневая мощь. Очередная тирада, подкрепленная фонтанчиками песка в полуметре от передних колес, заставила водителя понять всю глубину своих заблуждений. Автобус, пятясь, сдал на полсотни метров назад, развернулся и покатил обратно, ну а мы приветствовали возвращающегося героя восторженным свистом и бурными аплодисментами.