«Да уж, слишком мрачно для Сида», — подумал Алекс. Сангстер тем временем продолжал:
— Сейчас под началом Айсмейкера тысячи боевых вампиров. Он очень скрытен, даже для главы клана. Но запомни: он очень, очень опасен. Когда ему нужна кровь, он не просто берет и убивает нескольких — гибнут сотни. Он приходит и замораживает целый город, оставляя после себя руины.
— Вы знаете, почему он здесь?
— Нет. До нас дошли слухи, что он уничтожил один из кораблей — «Вэйфэрер», который шел в Штаты с грузом из предметов старины. Потом внезапно Айсмейкера обнаружили здесь. Что-то привлекло его внимание и заставило вернуться к озеру Женева.
— Но куда они могут направляться? Где оставят все эти машины?
— Там, где мы не сможем их обнаружить, — ответил Сангстер. — В месте, которое спрятано даже лучше, чем то, где мы сейчас находимся, — в Шоломансе.
Алекс кивнул. Это слово он уже слышал.
— Это убежище?
— Это школа, скорее даже университет, что-то вроде Массачусетского университета для вампиров.
— И он находится где-то здесь?
— Мы так думаем, — сказал Сангстер, затем снова нажал на кнопку, и Алекс чуть не подавился своим «Доктором Пеппером».
На расплывчатой фотографии был его отец, которого Алекс знал худым, мало заботящимся о физической форме мужчиной. Здесь он выглядел лет на двадцать моложе и был куда более подтянутым; он сидел на корточках, скрываясь за разрушенной стеной, и что-то говорил в рацию.
— Где это было снято?
— Хмм… кажется, в Праге.
— Но когда?
— По моим подсчетам, незадолго до твоего рождения. — Сангстер смотрел на Алекса выжидающе. Он улыбнулся и сказал: — Ну, давай же, Алекс.
— О чем вы?
— Так ты действительно хочешь сказать, что никогда не слышал про Полидорум и то, чем мы занимаемся? И все, что ты знаешь о Фонде Ван Хельсинга, сводится к благотворительности?
— Именно! Все, как вы сказали. — Алекс не мог отвести глаз от фотографии. «Невероятно. Так отец на самом деле был агентом, и прятался за разрушенными стенами, и говорил по рации, и стрелял в вампиров?»
— Так не бывает, — пробормотал Алекс.
— Что?
— Просто этой фразой отец всю жизнь отметал то, что, по его мнению, звучало как ерунда. «Так не бывает». А теперь выходит, что все, чего не бывает, на самом деле бывает, и еще как.
— Ну, может, и не все, — заметил Сангстер. — Но в любом случае заставить тебя молчать мы не сможем. Даже если бы попытались, что толку, действие лекарств рано или поздно проходит. Понятия не имею, что нам с тобой делать.
— Можно, я рассмотрю ее получше? — Алекс шагнул ближе к экрану.
— Может, тебе лучше спросить у отца? — Сангстер изучающее смотрел на Алекса.