— Миф или реальность, — Эль погрозила ей пальцем. — Вампиры способны полюбить.
Минхи посмотрела на Эль долгим взглядом:
— Реальность.
Эль прищелкнула языком:
— Какая жалость! Нет, нет. Одержимость — да, но не любовь. Вся эта чушь просто выжжена из нас. Ни жалости, ни сочувствия… Ты удивишься, как легко без этого обойтись.
И быстрым движением, как бросок змеи, она просунула руку в клетку, схватила Минхи за горло и притянула к прутьям.
— Дай теперь я кое-что у тебя спрошу, — раздался голос Алекса Ван Хельсинга.
Эль охнула и уставилась на балку. Минхи вырвалась из захвата Эль, когда Алекс спрыгнул на пол.
Алекс продолжал:
— Итак, мой вопрос: вы красите ногти или это просто бонус к клыкам?
На сцене по ту сторону занавеса стоял Айсмейкер, по бокам от него — вампиры-стражи.
— Сейчас, — он простер руку вперед, не спуская глаз с ледяной замочной скважины, — вы станете свидетелями того, как вершится судьба!
Ногтем, острым как бритва, он провел по своей руке, и показалась сверкающая жидкость — его собственная кровь, кровь главы клана вампиров, божественная кровь повелителя — и закапала в очерченный перед Айсмейкером круг, потекла по вырезанным во льду желобкам.
— Это не кровь смертного, — сказал он. — Не та кровь, которую вы помните.
Он продолжил:
— «Вы знаете, что властен я, — без власти
Я б не был здесь, — но мне не все покорно.
Я помощи прошу у вас».
[4]Секунду спустя зазвучал шепот, и что-то вспыхнуло в ледяном воздухе. Поток холода поднялся и закрутился, взлетел к замочной скважине, влетел внутрь и вырвался наружу. И тогда появилась сама Немезида — крылатый демон в мантии; она походила сразу и на богиню, и на женщину и, казалось, была соткана из облаков и льда.
На месте глаз зияли глубокие провалы.
Демон изрек:
— «Сын Земли!
Прострись во прах пред троном Аримана,
Иль горе непокорному!»
Айсмейкер улыбнулся. Он стоял во весь рост перед заколдованным кругом. Заглянув в глаза-провалы, он произнес:
— «Я знаю,
И все ж не гну колен».
— Передо мною смертный, не похожий ни на кого из смертных, — сказал демон. — Кто ты?
Айсмейкер указал на желобки и произнес:
— Это не кровь смертного. Даже не кровь простого бессмертного. Это божественная кровь лорда, того, кто однажды смешал свою кровь с кровью древнейших. Я призвал тебя, чтобы принести жертву и обрести желаемое.
— «Что хочешь ты?» — отозвался демон.
— «Заставь восстать усопших». В этот час, когда мы празднуем Рождество Богородицы, я желаю обрести власть над жизнью и смертью. И начать с моей возлюбленной, Клэр.
В воздухе соткался прозрачный образ — камея изо льда и крови, которую вампир набрал в горсть: Клэр, грозная госпожа, мать ребенка, которого он забрал у нее и от которого после сам избавился, предмет любви, которой больше не было места в его сердце и которую сменила одержимость.