Высокопарный ответ не сказал ей ничего. «Отчасти это моя вина», — думала Эмилия, спускаясь по ступеням. Следовало проявить любопытство давным-давно, хотя, по правде говоря, мать казалась ей не более чем призрачной фигурой. А расспрашивать отца было не так-то просто, поскольку она очень редко его видела.
— В какой-то мере?
— Иногда вечер не приносил ей должного удовольствия. — Он протянул руку, чтобы помочь дочери сесть в карету.
В мозгу забрезжило смутное подозрение. Невероятно — почему ей раньше не приходило в голову?
— Почему? — прямо спросила она, не двигаясь с места. — Прошу, скажите мне.
Поколебавшись, он ответил:
— Она страдала тем же недугом, что и вы.
Подозрение подтвердилось.
Недуг. Это звучало как приговор, особенно потому, что ей не говорили раньше. Как она не догадалась? Эмилия застонала.
— Наверное, я должен был вам сказать. Очевидно, это наследственное. — Отец стоял рядом, в прекрасном костюме для вечернего выхода, глядя на нее с необычной мягкостью. — Итак, идем же.
Неужели в этом дело?
И тетя София ни разу не заикнулась, вот что было самое страшное.
— А мама правда умерла при родах?
Отец вздрогнул.
— Конечно. Неужели вы думаете, что я стал бы держать это в тайне от вас?
Да, что-то она в последнее время начала уставать от тайн, а они, кажется, повсюду.
— Вы никогда не говорили мне, что у нее были проблемы с дыханием, — заявила она, прямо в присутствии лакея, который держал открытой дверцу кареты.
— У меня были уважительные причины, — тихо ответил отец со страдальческим выражением на лице. — Не могли бы мы поговорить об этом в другой раз?
— Уж поверьте мне, — мрачно откликнулась она, позволяя ему помочь ей подняться в карету, — мы обязательно поговорим.
В первый раз за всю ее жизнь он взглянул на нее оценивающе. Это не был безразличный или властный взгляд, как обычно, — нет, на сей раз он, кажется, действительно увидел ее.
И это был большой успех.
София была на грани закипания. Она бы плюнула, если бы это не было ниже ее достоинства.
— Право же, милорд, вы, должно быть, шутите.
Ее зять, Стивен Паттон, лорд Хатауэй, лишь кивнул в ответ:
— Нет, мадам. Я хочу, чтобы вы употребили влияние, которое имеете на мою дочь, и заставили ее принять предложение Уэстхопа.
Слово «заставить» особенно резало слух, хотя София сомневалась, что Эмилию вообще можно заставить что-нибудь сделать. От матери она унаследовала не только золотистые волосы и красоту, но и ее характер.
— К чему такая спешка? Сезон едва начался, — возразила София, не сводя глаз с площадки для танцев, где как раз в этот момент ее племянница, ослепительно прекрасная в зеленоватого цвета платье, столь идущего к сияющим янтарным волосам, кружила в вальсе в объятиях красивого молодого человека, сына одной из ее подруг. — Уверена, лорд Уэстхоп видится вам подходящей партией. Но мнение Эмилии — вот что самое важное.