— Твои вопросы напоминают мне себя в детстве. Я спрашивал тоже самое у своего отца.
Я пыталась представить юного пытливого Кайдена, всматривавшегося в главного демона своей жизни в безнадежном желании привлечь его внимание. Хотела бы я утешить того мальчика.
— Нет, — ответил он, — наши души не являются ни человеческими, ни демоническими. Мы обладаем своей собственной уникальной душой. Но, что бы там ни было, мы — дети падших ангелов, поэтому наши души изначально запятнаны демонической меткой.
Мне не нравилось, как это звучало.
— Полагаю, в случае твоей души можно говорить и о наличии белоснежно-ангельской метке тоже.
Забавно.
— Есть кое-что еще, что меня смущает, — произнесла я.
— Если бы у меня был ребенок… он убил бы меня?
— А что? Подумываешь о зачатии?
Я пнула его локтем, и он усмехнулся, после чего, вновь став серьезным, ответил:
— Я не уверен почему, но никто не выживает.
Я подумала о пении моей матери и о ее любви ко мне, которая всегда жила внутри нее. Она знала о том, что умрет и не сможет меня растить, но все равно продолжала излучать искреннюю радость.
— Мог ли ты ощущать чувства своей матери, когда она вынашивала тебя? — поинтересовалась я.
— Да. Полагаю, это происходит потому, что мы используем один и тот же жизненный ресурс. Я мог ощущать моменты нежности и привязанности, направленные в мою сторону, даже короткие проблески любви, но, по большей части, она испытывала отчаяние. Без сомнения она была одержима чувствами к моему отцу, в то время как он воспринимал ее только в качестве сосуда для собственных нужд. Она была избрана благодаря своей красоте и передаваемым по наследству физическим характеристикам, которые, видимо, полностью устраивали отца.
Будучи маленьким, я как-то спросил его, что случилось с матерью, и он ответил: «Ты убил ее — что ужасно жаль. На нее было приятно смотреть.
Кайден провел рукой по волосам, закрыв тем самым свое лицо, из-за чего я не смогла различить ни одной его эмоции.
В моей голове закружились многочисленные ожесточенные картинки: мне хотелось со всей силы пнуть отца Кайдена во все его хваленые страстно-похотливые места.
Он откашлялся и снова начал:
— У моего отца в каждой жизни рождалось по одному ребенку. Все они были высокообразованны, обладали музыкальными навыками и безупречными манерами.
Кайден говорил об этом без какого-либо интереса.
— Кто-нибудь из них еще жив?
— Нет.
— Возможно, у тебя где-то есть родственники. Может быть, и у меня тоже!
— Нет. Это исключено. Не радуйся слишком сильно. У нас нет никаких потомков.
— Почему нет? — спросила я.