Я позволила напитку на секунду задержаться на моем языке, прежде чем проглотить и ответить.
— Вообще-то, он немного кислый, — ответила я, и он рассмеялся.
— Просто безобразие.
Он подобрал со своей тарелки зеленую грушу и вгрызся в нее, слизывая сок, стекавший по его большому пальцу.
Опуская стакан, я почувствовала, как щеки мои заалели.
— Ну, теперь ты становишься невыносимым, — наморщила нос я.
Он ухмыльнулся с ленивым удовлетворением.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я просто наслаждаюсь своим завтраком.
Он откусил еще кусочек, а я покачала головой. Парень, конечно, имел надо мной огромное влияние, но я начинала постепенно привыкать к этому «неудобству», и теперь меньше оскорблялась его безнадежным поведением.
Мы закончили завтрак, и Кайден загрузил карту на свой телефон:
— Сегодня мы будем в дороге около десяти часов. Федеральное исправительное учреждение находиться в пригороде Лос Анджелеса.
— А… Пэтти сказала, что часы посещения на завтрашний день выпадают с десяти до часа.
Приступ тошноты заставил меня наклониться вперед и упереться лбом в стол.
— Не волнуйся, малыш.
Его слова успокоили меня, и я подняла голову.
— Как ты думаешь, может, я немного поеду за рулем сегодня? — спросила я. — Это могло бы меня отвлечь.
Он вытащил ключи из кармана и положил передо мной.
— Ты можешь ехать первую половину.
Мы проехали множество Национальных Американских резерваций в Нью Мехико. Большинство из них были освещены неоновыми огнями казино.
Когда я направилась к отлогой долине, показалась небольшая круглая по форме резервация. Самым большим намеком на туристов здесь был ярко раскрашенный вигвам перед маленьким магазином.
— Не возражаешь, если мы остановимся? — спросила я.
Кайден оторвался от игры, в которую играл на телефоне:
— Нисколько.
Я въехала на пыльную парковку.
Солнце сверкало и палило, когда я выбралась из машины, из-за чего мне пришлось приложить руку козырьком над глазами, чтобы хоть что-то видеть. От сухого жара у меня появилось чувство, будто моя кожа сморщилась и высохла, как запекшаяся потрескавшаяся земля, по которой мы шли.
Снаружи магазинчик представлял собой подлинный образец глинобитного сооружения, розовато-коричневый, с закругленными углами и краями.
Женщина с бледно-желтой аурой сидела у входа, работая на традиционном ткацком станке.
Внутри оказалось большое помещение, пропитавшееся запахом земли и кедра. Все стены были увешены одеялами ручной работы, переплетенными замысловатыми узорами и орнаментом. На столах красовались яркие украшения.
В углу ютился старинный кулер, которому на сегодняшний день, наверное, «накапало» не меньше пятидесяти лет.