— Там заканчивают, Володька. Пора, наверное, подгонять машину?
Только после этого он покосился на Мустафина и, переведя взгляд на Портнова, спросил бесцеремонно, почти нагло:
— А это кто такой?
— Да тише ты, это следователь, — с укором посмотрел на него Портнов, чувствуя, видно, неловкость из-за несдержанности своего знакомого.
— А-а, гражданин следователь! — теперь уже с иронической усмешкой произнес щуплый. — Что же это вы так мешкаете? С улицы-то всяких пьяных-рьяных ловко хватаете да укладываете на нары, а как глухое дело, так и волынку тянете. Нехорошо, начальник!
— Да хватит, Костя, — вмешался высокий. — Что тут трепаться понапрасну. Раз взялась за дело милиция, значит будет все на мази. А ты бузить сразу.
— На мази. Где уж там? — махнул рукой щуплый и, зло хмыкнув, зашагал к машине.
— Вы уж не обижайтесь на него, — сказал высокий, провожая осуждающим взглядом своего приятеля. — У него тоже, знаете ли, свое горе. Дочь умерла, пока он там… срок тянул. — Он как-то снисходительно улыбнулся, отчего шрам над губой растянулся, исказив лицо, и спросил тихонько, наклонившись к следователю: — Как вы думаете, за что все-таки убили девочку-то, товарищ следователь?
— Пока не знаю, — сухо ответил Мустафин, почувствовав исходящий от собеседника легкий запашок спиртного. — Но скоро, думаю, все прояснится.
— Конечно. А его, наверное, расстреляют?
— Кого?
— Да душегуба этого.
— Наверное…
— Да… — мрачно произнес высокий. — Задал он вам задачку. И о чем только думал зверюга, когда пошел на такое дело!
Он постоял немного и сказал, повернувшись к Портнову:
— Ну, я пойду, пожалуй, Володя. Надо предупредить шоферов…
— Кто такие? — поинтересовался Мустафин, оставшись наедине с Портновым.
— Тот, щуплый — Макаров. Работаем вместе. А высокий — наш сосед, Лачугин, — пояснил Портнов и после некоторого раздумья добавил: — Успели хватить где-то… Зачем только пришли. Ведь и так на душе одна горечь…
Попрощавшись с Портновым, Мустафин зашел в отделение экспертизы.
В небольшом светлом кабинете, склонившись над бумагами, переговаривались помпрокурора и судебно-медицинский эксперт Каримова. Поздоровавшись, следователь подсел к ним. Оправдываться за свое опоздание не имело смысла, и Мустафин решил сразу же говорить о деле.
— Вы, я вижу, уже закончили. Что ж, отлично! И каковы выводы, Равия Мансуровна?
Каримова, маленькая хрупкая женщина с живыми, черными, как две смородинки, глазами, ответила не сразу. Педантичная, взыскательная, она никогда не позволяла себе делать поспешных выводов, тем более когда они касались серьезных преступлений. И на этот раз заговорила, лишь все тщательно взвесив: