— Пошлите, боги, спокойного дождя, теплого солнца, богатого цветения! Дайте собрать урожай в большие копны! С поля в ригу, из риги в амбар, из амбара в дом! — приговаривают старики, оглядывая засеянные поля. Потом вытряхивают землю из постолов (это для духа нивы: все, значит, что у нас было, отдали, чтобы только уродила земля) и возвращаются в селение, где все бурлит перед праздником.
Тропки, что ведут к большой риге, посыпаны белым песком, как и земля перед воротами. По широкой улице вдоль всего селения гуляют девушки и женщины в праздничных нарядах. Слышен говор собравшихся мужчин. В глазах рябит от расшитых бисером и украшенных кистями венчиков, узорчатых налобных повязок, платков, медных и серебряных сакт, черных и белых сагш — больших шерстяных платов; в глазах пестро от клетчатых шалей и от белых рубах мужчин, от их поясов с кистями, нарядных шапок и кафтанов. Дети поменьше держатся за материнский подол, те, что побольше — шныряют, собравшись кучками, как малые зверюшки, глядят на дела устроителей торжества, любуются блеском женских украшений, уверенной поступью мужчин. На Темень-острове много детворы. Так и кажется, будто опустилась на селение стая порхающих с места на место белоголовых птиц.
На улице Юргиса с Микласом поджидал Степа.
— Сказительница Ожа начинает разматывать прабабушкин пояс мудрости! Сейчас петь станет. Она на всех празднествах поет. Не мешкайте! Только мимо этого дома идти нельзя. Он брошен, это место проклято. Здесь наложила на себя руки девушка, когда ее опозорил за болотом распутник из знатных. Старейшины уж чего только не делали, чтобы ублаготворить духов оскверненного самоубийцей дома. Ничего не вышло. Уже красные змеи, говорят, завелись в углах…
— Добрый день! Помогай бог! — В празднично убранной риге Юргис с Микласом поклонились старушке в древнем тяжелом праздничном наряде (пять толстых шалей на плечах, пять юбок на бедрах!). Усевшись на колоду, она перебирала в пальцах широкий гарусный пояс.
Она пошевелила губами не то в ответ, не то пересчитывая узоры на поясе. Но лишь Степа опустился рядом с ней на корточки, как заговорила внятно:
— Ищут люди свои теплые края, как птицы по осени — свои. Ищут неустанно, беспрерывно.
И показала Степе вытканный на поясе знак.
— Крест ветвистый, святое дерево. Знак смены вечного огня. Священный знак непрестанной смены дней и ночей, зим и лет. Праматери наши пряли, бабушки свивали, матери ветвили, внучки разукрасят. Так будет, пока люди различают свет от тьмы и ведут счет дням и ночам, череде лет.
Съехались сородичи ка холме высоком,