— Общей хирургией?
— Тут еще много, — сказал Рик. — Шесть месяцев работал в отделении скорой помощи больницы Святого Фомы, шесть месяцев — в кардиологии, год обучался пластической хирургии в Лондоне. Сдал еще один экзамен, чтобы стать членом Королевского хирургического общества. Затем пять лет проработал в «Гайз». Получив там должность консультанта, начал специализироваться в черепно-лицевой хирургии.
Рик прочел следующий параграф молча, качая головой.
— В чем дело? — нетерпеливо теребил его Джон.
— Слушай. Тут написано, что во время работы консультантом он занимался реконструкцией лицевого скелета людей, получивших травмы. Среди его пациентов даже было несколько военных, раненных во время Фолклендского конфликта. Но основной сферой деятельности О’Коннора, в которой ему принадлежит несколько новых методик, было частичное удаление костей лицевого скелета. Это делается для того, чтобы предоставить нейрохирургам доступ к опухолям, расположенным у основания мозга.
Джон встал.
— Ты серьезно?
Он уже собрался подойти, чтобы взглянуть на документы, когда Рик толкнул ему бумаги через стол.
Джон снова сел и пролистал их, остановившись на последней странице.
— Тут сказано, что в 1989 году его вызвали в комиссию по профессиональной этике.
— Комиссия пришла к заключению, — Рик заглянул еще в один листок, — что О’Коннор не может быть практикующим врачом, поскольку у него выявили психическое заболевание на почве наркомании. В результате его ошибки пациент получил повреждение мозга.
— Что он принимал?
— Диаморфин. — Рик присвистнул. — Доктор стал наркоманом. Правда, при смягчающих обстоятельствах. Он попал в автокатастрофу и повредил колено, в результате у него возникла потребность в обезболивающих препаратах, которая впоследствии переросла в зависимость.
Джон щёлкнул пальцами.
— Вот почему такие следы! А тогда он даже не встал из-за стола. Мы не видели, как он передвигается.
Рик водил пальцем по странице.
— Ему запретили заниматься врачебной деятельностью. Правда, спустя три года О’Коннор получил разрешение вернуться к практике, но при одном условии.
— Хочешь, угадаю? — спросил Джон, роняя листок на стол. — Ему не разрешено проводить хирургические операции.
— Именно, — ответил Рик. — В 1994 году он переехал в Манчестер и открыл Центр красоты.
Они припарковались в переулке рядом с Центром красоты. Джон заглянул во двор здания.
— «Рейнджровер» на месте. Значит, хозяин здесь. — Он посмотрел на небо, затянутое тяжелыми тучами. — С Ирландского моря натянуло. Теперь надолго зарядит.
Быстрым шагом напарники прошли к входной двери казавшегося черным здания и позвонили. Подождав пару минут, Джон шагнул назад под ливень и поднял голову. Доктор О’Коннор отпрянул было от окна, но их глаза встретились.