Соррел покраснела и отвернулась.
- Вы думаете, я вам поверю? - все с той же горечью спросила она.- И, вообще, какое мне дело? - запоздало добавила она.
Улыбка мгновенно сбежала с его лица, которое обрело почти торжественное выражение.
- Может быть, это покажется вам странным, но я рассчитывал, что вы поверите.
Но он слишком многого от нее ждал. Соррел радовалась его похвалам и сердилась на себя за эту радость, но тут она ощутила неимоверную усталость и от души пожелала, чтобы бал поскорее закончился.
- Я не знаю, какую игру вы затеяли, милорд, - тихо проговорила она. - И зачем. Но, по-видимому, вам нравится насмехаться надо мной. Я же не нуждаюсь в вашей жалости и не желаю служить прикрытием в игре, которую вы ведете с моей кузиной. А теперь, если не возражаете, проводите меня к тете. У меня разболелась голова, и я больше не хочу танцевать.
Маркиз пожал плечами и уступил. Но он не мог отпустить ее, не сказав ей ничего на прощание.
- Я подчиняюсь... Пока починяюсь, мисс Кент, только пока. Но мне вас ничуть не жаль. Это во-первых. И, во-вторых, зачем мне ревность вашей кузины? Должен сказать, я все сделаю, чтобы вы наконец это себе уяснили. Однако я все еще гость в доме вашей тети и мое положение обязывает меня к определенному поведению... пока. Но наступит день, когда мы сможем поговорить откровенно. И я не забыл, что обещал сделать все, дабы вы мне поверили... по своей собственной воле и без всякого насилия с моей стороны. Теперь же я благодарю вас за танец и надеюсь, что ваша головная боль недолго будет вас мучить.
Маркиз поклонился, проводил Соррел к тете и тотчас покинул ее. После чего он прямиком направился к кузине и остаток вечера провел, очаровывая ее, доставляя Соррел сомнительное удовольствие тем, что в точности выполняет ее приказ.
Соррел твердо сказала себе, что довольна таким развитием событий, потому что внимание маркиза, независимо от его причин, сулило ей кучу неприятностей. Пусть себе женится на Ливии и оставит ее в покое.
Тем не менее, несмотря на всю свою браваду, Соррел вскоре обнаружила, что придуманная головная боль стала реальностью. И ничего удивительного, решила про себя Соррел, ведь она всегда ненавидела балы с их громкой музыкой и духотой, да еще надо постоянно улыбаться, даже если больше всего на свете хочется запереться в своей комнате и никого не видеть. Надо же быть такой дурой! И зачем только она позволила себя уговорить? Куда подевался ее здравый смысл? Разве она не помнит свои прежние балы? Больше ни на один не поедет, как бы ее ни уговаривали.