Он наклонился и манерно протянул мне огромный экземпляр, который я и принял в том же духе, в каком он был предложен.
— Это утро не прошло даром, — весело сказал маленький человечек. — Я познакомился с личностью, з какой-то степени напоминающей мне моего далекого друга. Между прочим, я хотел бы задать вам один вопрос. Вы, несомненно, знаете всех в этой крошечной деревне. Кто этот молодой человек, у которого такие темные волосы и глаза и красивое лицо? Он ходит с откинутой назад головой и с легкой улыбкой на устах.
Описание не оставляло сомнений.
— Это, должно быть, капитан Ральф Пэтон, — сказал я медленно.
— Я его здесь раньше не видел.
— Он отсутствовал некоторое время. Он сын — приемный сын — мистера Экройда из Фернли Парка.
Мой сосед сделал легкий нетерпеливый жест.
— Да, конечно, мне следовало бы догадаться самому. Мистер Экройд говорил о нем много раз.
— Вы знаете мистера Экройда? — спросил я, немного удивленный.
— Мистер Экройд знал меня по Лондону, когда я там работал. Я попросил его ничего не говорить здесь о моей профессии.
— Понимаю, — сказал я, весьма позабавленный этим явным снобизмом.
Но маленький человечек самодовольно продолжал почти с глупой улыбкой.
— Я предпочитаю оставаться инкогнито. Слава мне не нужна. Я даже не позаботился исправить местную версию моего имени.
— В самом деле, — сказал я, решительно не зная, что сказать.
— Капитан Ральф Пэтон, — задумчиво пробормотал мистер Порротт. — Стало быть, он помолвлен с племянницей мистера Экройда, с очаровательной мисс Флорой.
— Кто вам сказал? — спросил я с большим удивлением.
— Мистер Экройд. С неделю назад. Он очень доволен. Это его давнишнее желание, если я его правильно понял. Я даже думаю, что он оказал некоторое давление на молодого человека. Это никогда не считалось разумным. Молодой человек должен жениться ради себя, а не ради отчима, от которого он зависит.
Мои предположения оказались полностью несостоятельными. Я не мог себе представить, чтобы парикмахер пользовался доверием Экройда и обсуждал с ним вопросы женитьбы его племянницы с приемным сыном. К людям более низкой общественной ступени Экройд выказывал доброе покровительство, но чувство собственного достоинства у него было развито очень сильно. Я понял, что Порротт вовсе не парикмахер. Чтобы скрыть свое смущение, я сказал первое, что пришло мне в голову.
— А чем привлек к себе ваше внимание Ральф Пэтон? Красивой внешностью?
— Нет, не только этим, хотя он необычайно красив для англичанина. У него такая внешность, что ваши женщины-писательницы сравнивали бы его с греческим богом. Нет, с молодым человеком происходило что-то такое, чего я не мог понять.