— Не имеет значения, — сказал Пуаро. — Я хорошо развлекся. Этот парк великолепен.
Мы отправились домой. Когда мы пришли, к нашему величайшему удивлению Каролина, очевидно следившая из окна за нашим возвращением, сама открыла нам дверь. Она приложила к губам палец. Лицо ее было взволнованным и важным.
— Урсула Борн, — сказала она, — горничная из Фернли. Она здесь. Я отвела ее в столовую. Она в ужасном состоянии, бедняжка. Говорит, что немедленно должна видеть месье Пуаро. Я сделала все, что могла. Принесла ей чашку горячего чая. Очень трогает, когда видишь человека в таком состоянии.
— В столовой? — спросил Пуаро.
— Сюда, — сказал я и распахнул дверь.
Урсула Борн сидела возле стола. Руки ее были протянуты вперед; было видно, что она только что отняла от них голову. Глаза были красными от слез.
— Урсула Борн, — сказал я тихо.
Но Пуаро, протянув руки, прошел вперед.
— Нет, — сказал он, — я думаю, что это не совсем точно. Это не Урсула Борн, не так ли, дитя мое? Это Урсула Пэтон. Миссис Ральф Пэтон.
Минуту или две девушка безмолвно смотрела на Пуаро. Потом, не в силах больше сдерживаться, молча кивнула и разразилась рыданиями.
Каролина бросилась мимо меня и, обняв девушку, поглаживала ее по плечу.
— Ничего, ничего, дорогая, — говорила она мягко, — все будет хорошо. Вот увидите — все будет хорошо.
В Каролине очень много доброты, хотя она и скрыта за любопытством и склонностью посплетничать. А сейчас при виде горя девушки у нее пропал интерес даже к открытию Пуаро.
Вскоре Урсула выпрямилась и вытерла слезы.
— Это слабость. Очень глупо с моей стороны, — сказала она.
— Нет, нет, дитя мое, — сказал Пуаро с участием. — Мы понимаем все напряжение этой недели.
— Это, наверное, было очень тяжелое испытание, — сказал я.
— И потом обнаружить, что вам все известно, — продолжала Урсула. — Как вы узнали? Вам сказал Ральф?
Пуаро покачал головой.
— Вы знаете, что привело меня к вам, — продолжала девушка, — вот это… — она протянула смятый кусок газеты, и я узнал сообщение, составленное Пуаро. — Здесь сказано, что Ральф арестован. Значит, все бесполезно. Мне незачем больше притворяться.
— Газетные сообщения не всегда бывают правдивыми, мадемуазель, — пробормотал Пуаро, к его чести — с пристыженным видом. — Но все равно вы хорошо сделаете, если чистосердечно обо всем расскажете. Что нам сейчас нужно — это правда.
Глядя на него с неодобрением, девушка колебалась.
— Вы мне не верите, — сказал мягко Пуаро. — И, тем не менее, вы пришли ко мне, не так ли? Для чего?
— Потому что я не верю, что Ральф сделал это, — сказала девушка очень тихо. — И я думаю, что вы умный и найдете правду. И…