— Двойной черный, — попросил я.
Когда официантка отошла, я взял руку Марты и поцеловал.
— Это были очень длинные четыре дня, — сказал я.
— В самом деле?
— И я выразить не могу, как благодарен тебе за подарок.
— Надеюсь, ты им воспользуешься.
— Обязательно, обязательно.
— Ты умеешь хорошо писать.
— Мне нужно тебе кое-что сказать…
— Слушаю тебя внимательно.
— С того момента, как я проснулся в том номере, ты не покидала моих мыслей.
Марта спокойно отняла у меня свою руку. И спросила:
— Ты всегда так говоришь, впервые переспав с кем-то?
— Прости. Я знаю, что сейчас похож на влюбленного подростка.
— Это очень мило.
— Но я так чувствую.
— Дэвид, у нас есть более серьезное дело, которое надо обсудить.
— Ты права, ты права. Дело в том, что я с ужасом представляю себе, что он может сделать с этой записью.
— Ну, это зависит от того, как он на это прореагирует.
— Что ты этим хочешь сказать? — Внезапно я смешался.
— Я хочу сказать, что он к этой записи не имеет никакого отношения.
— Но это же абсурд… Если не он нас подставил, тогда кто?
— Я.
Я присмотрелся к ней, стараясь понять, шутит она или нет. Но ее лицо ничего не выражало.
— Не понимаю…
— Все просто, Дэвид. Когда Филипп отказался признать, что это он виновник всех твоих бед, я поняла, что без решительных мер не обойтись. И я подумала: если у меня не получается записать его, то я могу записать нас. Администрация отеля охотно пошла мне навстречу, особенно после того, как я дала им денег. Я попросила одного знакомого парня из Лос-Анджелеса все установить.
— Он был там, когда мы…
— Ты всерьез думаешь, что мне хотелось, чтобы кто-нибудь видел нас в постели? Помнишь, я выходила в туалетную комнату перед тем, как мы покинули ресторан? На самом деле я была в номере и включила камеру, которая была спрятана в одном из стенных шкафов. Ну а потом… Потом наступило время для шоу. На следующее утро, пока ты еще спал, я вытащила диск из камеры и ушла. Через два дня я снова объявилась в Чикаго и заставила Филиппа посмотреть первые несколько минут.
— И как он прореагировал?
— Типично для него: он ничего не сказал. Просто таращился на экран. Но меня не обманешь. Хотя Филипп никогда открыто не показывал этого, он безумно ревнив. Еще я знаю, что в этой жизни он больше всего боится, что о нем станут говорить, что его разоблачат. Именно по этой причине я и решила действовать именно так. Я знала, что каждая секунда просмотра вызывает панику в его затуманенных мозгах. Но дабы убедиться, что он все понял, я сказала ему, что копия находится у моего юриста в Нью-Йорке. И если он не вернет тебе доброе имя в ближайшие семь дней, мой юрист разошлет запись в «Пост», «Ньюз», «Инсайд Эдишн» и все остальные газетенки, специализирующиеся на скандалах. Время пошло. На настоящий момент у него осталось только шесть дней…