В данном случае картина была радужной с обеих сторон: оба родителя материально обеспечены, с жилплощадью проблем не имеют, от воспитания сына не уклоняются. Если у них и были какие-то грешки, то они тщательно скрывались.
Вскоре мы перешли к дебатам — подведению итогов. Ни новых доказательств, ни ссылок на неожиданные обстоятельства, лишь небольшое выступление, призванное склонить судью на свою сторону. Впрочем, реального влияния оно практически не оказывает, ведь тот уже наверняка определился со своими предпочтениями. Потому из дебатов черпается разве что обоснование будущего решения (иногда судьи даже просят адвокатов оставлять им текст речи).
Конечно, я просила не лишать мать ее единственного ребенка, а также упирала на корыстные мотивы истца.
Прения закончились, и судья удалилась в совещательную комнату.
Нет ничего хуже ожидания, когда уже сделано все возможное, и остается только мерить шагами коридор, ожидая исхода дела. Шелина вцепилась в руку Шемитта, который молча наблюдал за моими метаниями. Признаюсь, я почему-то слишком близко к сердцу приняла эту историю, и непривычная нервозность меня саму удивляла.
К счастью, буквально через десять минут нас уже позвали обратно.
Судья прочитала вступительную и резолютивную часть решения, из которых следовало, что место жительство ребенка определено вместе с матерью.
Ярость, написанная на лице Соэреля, не оставляла сомнений в намерении подать апелляцию, а обрадованная Шелина бросилась обнимать сына.
Краем глаза наблюдая за этой трогательной сценой, я собирала бумаги, втайне ликуя.
Любопытно, что именно заставило судью так быстро закончить заседание?
Я выслушала положенную порцию восторженных благодарностей Шелины, сдержанное одобрение Шемитта, и мы все вместе уселись в машину.
В этот раз он даже слушать не хотел, чтобы отправить меня домой на такси. Так что, завезя домой Шелину с ребенком, мы поехали в Альвхейм.
Он держался непринужденно и не давал мне скучать, развлекая забавными историями из жизни драконов. По правде говоря, я почти не заметила, как мы оказались в городе, но наконец автомобиль затормозил в тихом дворике у моего подъезда.
— Мне пора! — сказала я, однако не предприняла попытки выйти.
— Нет, — запротестовал Шемитт, глядя мне прямо в глаза. — Я провожу вас до квартиры.
Что я могла ответить? Безопаснее общаться с ним в консультации, но настаивать на этом глупо. К тому же огненная пляска в его глазах завораживала…
— Хорошо, — я улыбнулась и открыла дверцу. Он галантно подал мне руку и, не выпуская мою ладонь, увлек меня за собой.