Она представила товарок, которые вставали и кланялись, прижав ладони к сердцу.
Я кивнула, показывая, что внимательно слушаю, и пробормотала что-то вроде «очень приятно».
— Многие годы мы были послушными и верными женами нашему господину, и он не жаловался на свой гарем. — Продолжила Зейнаб с тихой гордостью. — Каждая из нас, как полагается, предана господину душой и телом. А теперь у нас великое горе — мы надоели нашему господину Готмогу, и он повелел нам уходить, — ее глаза наполнились слезами, и она запнулась.
У орчанок изумительные глаза — темные, как маслины, миндалевидные, даже в старости они сохраняют свою неизъяснимую прелесть. Морщинки разве что добавляют взгляду мудрости.
— Нам некуда идти, госпожа, — тихо и горько закончила она.
Я смотрела на нее, не находя слов. До такой степени зависеть от мужчины, чтоб по одному его слову лишиться всего… Получается, жен можно вот так запросто выгнать на улицу, как собаку. В устах современной женщины нелепо звучит «мой господин» вместо «любимый» или «муж». В конце концов, у нас ведь не какое-нибудь дикое стойбище!
Представив, как говорю Шемитту «мой господин и повелитель», я едва не прыснула. Боюсь, он после этого срочно вызвал бы скорую!
— А чем вызвано желание вашего супруга развестись с вами? — поинтересовалась я.
Может быть, жены совершили что-то неприемлемое или даже преступное, с точки зрения своего строгого господина? Несмотря на весь трагизм ситуации, было любопытно.
Одна из жен всхлипнула, и я внимательно на нее посмотрела. Видимо, это самая младшая: кокетливо подведенные глаза, тягучее благоухание духов, по-детски открытый взгляд.
— Мы надоели нашему господину, — стараясь держаться спокойно, негромко пояснила Зейнаб.
Надоели? Это ведь не резиновые куклы, чтоб их можно сменить на более новую модель!
— Господин нашел другую женщину и хочет жениться на ней, — продолжила орчанка, а младшая жена тихонько, сквозь зубы, завыла (но замолчала, как только Зейнаб на нее шикнула).
Хм, все равно непонятно. Нет необходимости разводиться со всем гаремом, ведь почтенный Готмог может развестись с одной и преспокойно жениться снова (главное, чтобы жен было не больше трех одновременно). Орчанки ведь не посмеют возмутиться!
— Он хочет расторгнуть брак со всеми? — уточнила я.
В ответ они согласно кивнули. Похвальное единодушие!
— Но почему?! — Переспросила я и, разведя руками, призналась: — Не понимаю, зачем ему это нужно.
Признаю, вопрос был продиктован досужим любопытством.
— Наш господин Готмог хочет взять какую-то человеческую женщину, — пояснила Зейнаб, и в ее голосе отчетливо прозвучало презрение.