У нас не принято целиком суммировать сроки по разным статьям, плюсуется только частично. Так что нелепых приговоров вроде двухсот лет лишения свободы не будет в любом случае. Кстати, именно поэтому некоторые соглашаются взять на себя, к примеру, дополнительные кражи — ведь срок одинаков хоть за три кражи, хоть за тридцать три.
Ничего не скажешь, пятачок лет за пучок дел.
Судья дочитал приговор, окинул суровым взглядом притихших свидетелей и стремительно вышел.
Можно вздохнуть с облегчением и поставить галочку о выполнении очередного дела.
— Госпожа Анна! — окликнул подзащитный.
— Да? — спросила я, тщательно скрывая недовольство. Симпатии он не вызывал, а свои обязанности я уже выполнила сполна.
— Я хочу писать апелляцию! — выпалил он. — Это несправедливо! Я буду жаловаться!
— Пишите! — пожала плечами я. — Только, увольте, без меня.
И вышла, не обращая внимания на возмущение подзащитного. Надо думать, вскоре Альбина получит еще одну жалобу…
Санкция за разбой по предварительному сговору группой лиц — от семи лет, так что полученные Ивашовым пять лет можно считать очень мягким приговором. Даже «довесок» из трех десятков краж и судья не принял во внимание!
Вот будет хохма: прокуратура подаст апелляцию из-за мягкости приговора, а подсудимый — из-за суровости!
Впрочем, меня это уже не касалось никоим образом — в областной суд можно не являться…
На дело госпожи Разумовой я прибежала буквально в последний момент. Клиентка смерила меня недовольным взглядом, но промолчала.
Я поприветствовала начальницу органа опеки легкой улыбкой. Надеюсь, госпожа Разумова не сочтет, что я в сговоре с «преступными похитителями ребенка»!
Коллегия судей встретила нас весьма настороженно. Моя клиентка, невзирая на теплый день, закутанная в три шали, действительно выглядела своеобразно. Надеюсь, она хоть не начнет опять твердить о незаконных усыновлениях и подпольных лабораториях!
К счастью, судьи ничего не имели против того, чтобы практически все пояснения по делу дала я.
— Уважаемый суд, в данном случае речь идет о дальнейшей судьбе мальчика, — начала я проникновенно. — Кроме моей доверительницы, у него больше никого нет. Международный суд четко разъяснил, что каждый ребенок имеет право на воспитание в семье, и лишь в исключительных случаях он может быть помещен в детское учреждение…
Надо сказать, что ссылки на Международный суд в последнее время чрезвычайно популярны. Как будто Мидгард не может самостоятельно решать сугубо внутренние вопросы вроде опеки над ребенком! Но судьям нравится, так что приходится апеллировать к мнению международного сообщества.