Когда, наконец, чемодан и рюкзак были открыты, там обнаружилась хорошая одежда и белье, наручные часы и целая груда колец, цепочек и медальонов — все то, что доктор, мародерствуя, забирал с трупов своих больных. И это еще с учетом того, что многие вещи доктор успел обменять у местных жителей. Конвойные с видимым удовольствием реквизировали все это имущество. Их бывший владелец уже успел получить несколько прощальных пинков, и когда колонна отправившихся в другой лагерь военнопленных покидала территорию лагеря, еще долго слышались жалобные протестующие вопли доктора, адресованные майору. На мой взгляд, вся эта разыгравшаяся на наших глазах сцена была слишком мягким наказанием для такого человека. Я бы поступил с ним совсем по-другому.
После отсылки доктора уход за военнопленными значительно улучшился. Новый врач, выходец из Нижней Силезии, был очень внимательным и порядочным человеком. Когда он приступил к своим обязанностям, смертность среди пациентов сразу же уменьшилась на треть. Браун, который пользовался всеобщим уважением, стал старшим фельдшером, ему подчинялся весь младший медицинский персонал. С помощью этих двоих людей нам удалось почувствовать, что жизнь снова становится вполне сносной. Даже приближение самых суровых зимних месяцев не заставило нас впасть в отчаяние.
Глава 12
ЛАГЕРЬ У ВОДОНАПОРНОЙ БАШНИ
Теперь все свое время мы посвящали тому, чтобы пережить зиму. Дважды в день «бригада» (так это называлось) отправлялась примерно за два-три километра в лес на заготовку дров. Из-за холода часть партии едва могла передвигаться. В сапогах зияли дыры, и для того, чтобы удержать тепло и защитить ноги от ужасных морозов, приходилось обматывать их войлоком. Вскоре половина состава «бригады» отмораживала ноги, руки, носы и уши. Многие теряли пальцы на руках и ногах. Мне повезло в том, что я сумел раздобыть себе пару приличной обуви, которую пришлось снять с одного из моих подопечных мертвецов. Конечно, холод донимал и меня, но я переносил его лучше многих своих товарищей.
Ежедневные походы в лес позволили самым жестоким русским конвоирам проявить свою изобретательность. Каждого, кто падал, били прикладами винтовок, пока он либо поднимался, либо так и оставался лежать в снегу. В последнем случае ему приходилось мерзнуть, пока, наконец, к вечеру санитарам не позволялось забрать его и попытаться вылечить. Я помню, как такое произошло с одним уроженцем Нижней Баварии, который к тому моменту уже успел лишиться почти всех пальцев на ногах и поэтому не поспевал за колонной. К сумеркам, когда пришли санитары, его лицо стало серо-синего цвета, и он умер почти сразу же после того, как его доставили в госпиталь.