Десять минут спустя дверь снова отворилась, и по ступенькам спустилась женщина в синей юбке. У нее была короткая стрижка и ранняя седина. Она только что готовила пирог: к ногтям пристало тесто.
— Не обращайте внимания на Брюса, — вздохнула она. — Он сегодня как бешеный.
— Только сегодня? — улыбнулся Аркадий. Женщина сгорбила плечи и глубоко вздохнула.
— Зайди внутрь, — сказал мне Аркадий, — если хочешь ознакомиться с местным колоритом.
А у нас есть время?
— Можем подождать, — сказал он. — Ради расширения твоего кругозора.
Женщина закусила губу и издала неловкий смешок.
— Может, купить им чего-нибудь выпить? — вызвался я.
— Купи, — сказал Аркадий. — А мне пива.
Я просунул голову через окно и спросил наших спутников, что они будут пить. Мэвис заказала апельсиновый сок, но потом передумала и попросила апельсин с манго. Руби выбрала яблочный, Большой Том — грейпфрутовый сок, а Тимми — кока-колу.
— И «Фиолетовую Крошку», — прибавил он. «Фиолетовая Крошка» — это большая конфета в шоколадной глазури.
Аркадий расплатился с женщиной за бензин, и я последовал за ней в бар.
— Когда будешь выходить, — крикнул он мне вдогонку, — погляди направо от выключателя.
Внутри группка дорожных строителей играла в дартс, а работник станции, выряженный в западную одежду, скармливал монетки музыкальному автомату. На стенах красовалось множество полароидных снимков: изображались там голые толстяки и множество длинных воздушных шаров. Надпись гласила: «Кредит — как секс. Одним он достается. Другим — нет». На «средневековом» свитке изображался карикатурный силач, а «древнеанглийским» шрифтом было начертано:
Да, хоть я прохожу
Долиной Смертной Тени,
Я Зла не убоюсь,
Ибо я, Брюс, есмь
Подлейший сукин сын в Долине.
Рядом с бутылками «Саузерн-Камфорт» стояла старинная бутыль, доверху наполненная желтой жидкостью и снабженная ярлыком: «Настоящая С.-Т. Джиновая Бормотуха». Я стал ждать.
Я услышал, как Брюс сообщает кому-то из посетителей, что он купил себе местечко в Квинсленде, где «еще можно называть черномазого черномазым».
В бар вошел механик-телеграфист, с которого ручьями лился пот, и заказал два пива.
— Я слышал, у вас тут авария на дороге произошла, и виновник скрылся?
— Ага! — Брюс оскалил зубы. — Свежее мясо!
— Что-что?
— Я говорю, свежее съедобное мясо!
— Съедобное?
— Белый человек, — Брюс высунул язык и грубо расхохотался. Я с удовольствием отметил, что механик нахмурился и ничего не ответил.
Потом дверь снова открылась, зашел товарищ механика и сел на барный табурет. Это был худощавый молодой абориген-полукровка с веселой, самоуничижительной усмешкой.