Она боялась слез и истерики, но ничего подобного не произошло. Марина немного посидела в раздумье, а потом нахмурилась и пробормотала:
– Одно к одному. И муж, как назло, в командировке… – Она вздохнула. – Знаете, что? Давайте я позвоню маминой подруге. Она тоже жила в том доме. Может, мама ей рассказала больше, чем мне? Вы не торопитесь?
Даша быстро затрясла головой. Она бы сейчас никуда не ушла, даже начни Марина ее гнать раскаленными вилами. Клубок разматывается, и кто знает, сколько времени отпущено ей, Даше Алимовой, на этом свете? Успеет ли она отыскать другой конец нити, спрятанный в мягкой непроницаемой глубине?
Арсений вышел из высоких деревянных дверей и машинально похлопал по карману пиджака. Сигарет не нашел, потому что в последнее время сердце пошаливало все чаще. Он не имеет права рисковать, пока не закончит книгу. Ради этого он живет… а кто-то ради этого умирает.
Арсений перешел через дорогу и вышел на длинную аллею скверика, где они с Дашей сидели несколько дней назад. Мысль о Даше вызвала смутное беспокойство. Где она, что с ней? Он достал из кармана мобильник и нашел в записной книжке нужный номер.
Даша ответила не сразу. Ее голос звучал странно, и Арсений подумал, что она уже все знает.
– Ты где? – спросил он.
– Я скоро вернусь, – ответила Даша уклончиво.
– Ты уже смотрела новости?
Даша насторожилась.
– Нет. А что? – Она задышала громче. – Что-то случилось?
– Ничего страшного, – соврал он. – Передали, что надвигается сильный дождь, а ты без зонтика. Возвращайся быстрее.
– Хорошо, – пообещала она.
Арсений сложил телефон и вернул в карман. Аллея в обрамлении одиноких скамеек разрезала широкую автомобильную трассу пополам. Свет, падающий с высоких фонарных столбов, казался плохо отмытым пятном на аккуратно покрашенных деревянных сиденьях, а машины, несущиеся по сторонам, – темными призраками во вспышках фар. Витрины отдаленных магазинов переливались яркими неоновыми лампами, людская толпа неслась по улице сплошным оживленным потоком, но здесь, в центре сквера, царила угрюмая сумрачная неподвижность. Ветер легкой рябью шевелил опавшую листву, вечерний воздух был густо насыщен запахом бензина, выхлопных газов и еще чего-то острого, тревожного… Запахом неизвестности? Запахом смерти?
Арсений заложил руки за спину и неторопливо пошел по пустой дорожке, засыпанной свернувшимися сухими листьями.
Смерть столбовыми верстами отмечает все повороты сюжета. Книга требовала жертвоприношений, как кровожадный туземный божок, хорошела и расцветала в воображении, удобренном кровью. Вот еще один человек принял смерть ради того, чтобы шоу могло продолжаться. Каждая жертва принесена со смыслом и что-то означает. Гибель Нины – вовсе не начало пути. Это напоминание о кончине другой женщины, случившейся почти сорок лет назад в этом городе. Он сильно изменился, но запах, запах!.. Арсений втянул носом воздух. Запах взбудоражил его память сильнее любого наркотика и вывел из душевного коллапса впервые за десять лет.