Все пребывали в полном убеждении, что таинственная дуэль между заказчиками и их невидимыми врагами еще не кончилась и что, наверное, последует еще и третья катастрофа.
Берега Клайда на необозримое пространство покрылись громадной толпой, среди которой происходил оживленный обмен мнений. Составлялись пари за и против успеха. Откуда-то даже появились случайные букмекеры, записывавшие ставки, как на скачках. Большинство ставок оказалось против.
Особенно азартные пари заключались около самой верфи, где неподвижно возвышался «Дядя Магнус», готовый к спуску.
Неподалеку стояло ландо, а в нем сидел мулат, лицо которого с грубыми, неприятными чертами было почти сплошь закрыто густой черной бородой. Благодаря своему огромному росту и тому, что он сидел в высоком экипаже, мулат значительно возвышался над толпой.
Вдруг он вскричал:
— Сто соверенов за успех!
Эти слова заставили всех обернуться на него. Грундвиг, прохаживавшийся неподалеку в оживленной беседе с главным инженером, невольно вздрогнул и обернулся. Внимательно поглядев на мулата, он как бы успокоился и прошептал:
— Слава Богу! Это не он.
— Что с вами? — спросил Грундвига собеседник. — Как вы побледнели!
— Нет, ничего, это я так, — отвечал Грундвиг. И прибавил про себя: «Мне послышалось, как будто говорит умерший».
Пробило одиннадцать часов.
Минута наступила.
В толпе поднялось чрезвычайное волнение. Отдельные разговоры прекратились, пари закончились. Каждый желал не пропустить ни одной подробности грядущего события.
Ведающий оснасткой отдавал последние распоряжения. Руководство окончательными маневрами переходило к нему. Он следил за постройкой корабля от киля до верхушки мачт и, вручив его заказчику, должен был покинуть его последний.
В парадном костюме, то есть в треуголке, вышитом золотом кафтане и ботфортах, этот почтенный человек волновался не меньше других и постоянно подбегал с вопросами к главному инженеру, который, улыбаясь, советовал ему успокоиться.
Но вот инженер сделал ему знак, означавший: «Последние подпорки сняты. Можете двигаться».
Послышался протяжный звук трубы.
Толпа замолкла, как бы замерла. Сто тысяч сердец тревожно забились…
Затем раздался звучный голос ведающего оснасткой:
— Смирно!.. Готовься!..
Двадцать четыре топора поднялись, как один. Головы обнажились. Затаив дыхание, толпа не сводила глаз с колоссального корабля.
Что-то будет?
Неужели таинственные враги, два раза уже помешавшие спуску, испортят все дело и в третий раз?
Большинство думало, что испортят. Многие опасались взрыва и отодвинулись от корабля подальше. Только мулат, голос которого так напутал Грундвига, спокойно остался в своем ландо. Он стоял, скрестив руки и как бы изображая статую презрения.