— Бедный герцог! — вздохнул Гуттор. — Его увлекает судьба!..
— Мне рассказывал еще мой дед, — продолжал Грундвиг, — что в той стране, окруженной недоступными ледниками, живут души преступников, осужденных на вечное блуждание по земле под видом оборотней, вампиров, джиннов и пр. Они носятся вместе с метелями и воют вместе с бурями. Кто осмеливается проникнуть в их страну, того они убивают. Четверо или пятеро Бьёрнов погибли там еще до Магнуса.
— Неужели?
— То-то вот и есть. Поэтому покойный герцог Харальд строго запретил говорить обо всем этом его сыновьям, опасаясь, как бы они не увлеклись примером…
* * *
Ночь прошла благополучно, но утром, просыпаясь, Фредерик Бьёрн нашел у себя на одеяле записку в траурном конверте. Распечатав, он прочитал:
Проклятый Ингольф! Капитан Вельзевул! В эту ночь ты налил в сосуд последнюю каплю, которая его переполнила. Безумец! Ты выстрелил в призрак, забив, что призрак неуязвим! Даю тебе неделю срока приготовиться в дальний путь, из которого никто не возвращается. По истечении этого срока я подожгу порох на твоем корабле и потоплю вас всех в пучине океана.
Ничего не прощающий и ничего не забивающий
Призрак Надода
Теперь уже нечего было и сомневаться, что на корабле совершается что-то непонятное. Наскоро одевшись, Фредерик Бьёрн позвал брата, и на общем совете они решили немедленно произвести повальный обыск всего корабля сверху донизу.
Когда они собрались идти для этого наверх, в каюту герцога постучался лейтенант Лутвиг, говоря, что желает видеть его по важному делу.
Офицер вошел не один, но в сопровождении марсового Иоганна.
— Что Лутвиг? — поинтересовался герцог.
— Скажу не я, ваша светлость, а сам Иоганн. Он сейчас сделал мне доклад, который пусть повторит при вас. Это будет лучше всего.
— Ну, Иоганн, говори. Мы тебя слушаем.
— Извольте видеть, ваша светлость, — начал матрос, конфузливо вертя в руках шапку, — будучи не на вахте, проходил я за своим делом по палубе… Наклонясь через борт — так, из любопытства, вижу я вдруг, что какой-то человек висит под бушпритом, словно гимнастику делает. Думая, что это бретонец Ле Галль — он очень любит этим заниматься, я крикнул ему: «Эй, товарищ», но неизвестный ударил меня снизу чем-то по голове так сильно, что у меня в глазах помутилось… Когда я пришел в себя и взглянул опять вниз, там никого не было. Я побежал в сборную поглядеть, где Ле Галль; оказалось, что он спит крепким сном в своей койке.
— Кто же это, по-твоему, был, если не Ле Галль? — спросил герцог.
— Думаю, ваша светлость, что это был кто-нибудь из джиннов. Они ведь часто шалят на кораблях, — отвечал матрос.