— Однако, господин Волынский, не очень вы высокого мнения о русских. Теперь мне понятно, почему вы вознаграждаете свою чернь оплеухами и травите борзыми. — Бирон раскатисто засмеялся, чем заставил повернуться и Анну Иоановну.
— Похвально, что вы нашли общий язык с первых слов, — заметила императрица и попросила поближе подвинуть к ней кресла. — Всё забываю у тебя спросить, Артемий Петрович, бывают ли в Исфагани ассамблеи или куртаги, подобно нашим?
— Великая государыня, подобно вашим куртагам мне видеть ничего не доводилось. Шах устраивает свои забавы, с бесстыдными движениями танцовщиц, кои являются его же наложницами. Вход на такие куртаги строго запрещён не только гостям, даже ближайшим сановникам. Однако в Персии немало любопытного. В бытность мою посланником в Исфагани мне приходилось наблюдать, как шах выбирал себе чуть ли не трёхсотую по счёту наложницу. Если угодно послушать… то я…
— Рассказывай, Артемий Петрович… о непристойностях можешь не говорить, а, впрочем, мы не из пугливых. — Анна Иоановна, посмотрев на Бирона, улыбнулась с лукавством.
— Представьте себе такую картину, ваше величество. Садится солнце, опускаются сумерки, с высоченных минаретов разносятся голоса муэдзинов, и в самом центре города, в богатом квартале, оживает шахский гарем. Это огромный двор с множеством келий для женщин, а посреди двора фонтан или бассейн. Более шестисот самых красивейших гурий плещутся в бассейне под наблюдением евнухов или забавляются в своих комнатах музыкой, играя на восточных лютнях…
— Уж не побывал ли ты, Артемий, в гостях у этих гурий, что-то рассказываешь дивно, словно сам у них был! — императрица погрозила пальцем Волынскому, а Бирон нетерпеливо сказал:
— Продолжайте, господин Волынский, это интересно…
— Ну так, у шаха настоящих жён до пяти-шести десятков, а остальные — сиге, или по-нашему — временные, и состав их постоянно освежается. Тех, которые надоедают, шах отдаёт своим приближённым, взамен берёт других наложниц, и делает это весьма просто… Есть у него особые старухи, которые постоянно ходят по дворам и выслеживают красавиц. Затем докладывают старшей жене шаха — каких из них пригласить на обед. Во время трапезы к ним бесцеремонно входит шах, оглядывает, даёт знак евнуху, какую оставить, и дело кончено. Будущую наложницу уже не отпускают домой. К родителям её посылают гонца с извещением о выпавшем ка их долю счастье и для выполнения формальностей брака. Что касается наружности гурий — все они разрисованы румянами и белилами, откормлены, полуодеты: юбки их прикрывают только верхнюю половину бёдер, а вся нижняя часть и ноги остаются голыми и разукрашены браслетами…