— Иди, криворукий, и не беспокойся, никто твоим именем не воспользуется. А этих проходимцев приказываю посадить в чёрную кибитку и поставить стражу.
Нукеры тут же схватили арзгирских джигитов под руки и бросили в старую юрту. В юрте пахло овечьим помётом, а оттого, что в неё втолкнули одиннадцать человек, сразу же дышать стало нечем. На дворе между тем вновь занялась обычная жизнь. Мухаммед-Али-хан Ушак, забыв о «разбойниках», вспомнил о приближающихся к Хазараспу персидских войсках и поскакал к Ильбарс-хану, взяв с собой несколько сотен джигитов. Арслан и его друзья долго прислушивались к разговорам стражников, пытаясь догадаться, что замышляет Ушак. Кое-что поняв, подняли крик, чтобы нукеры открыли вход в кибитку, но те и не подумали этого сделать. Тогда Арслан разодрал войлок на решётчатой стенке и жадно припал к дыре, наслаждаясь свежим воздухом. Надышавшись, он отошёл, и джигиты последовали его примеру. К ночи похолодало — дышать стало легче. Нукеры всё так же сидели вокруг юрты, держа в руках ружья, говорили о войне и об её исходе. Вспомнив о пленниках, стали бранить их, ибо из-за них приходится здесь сидеть и ждать, когда принесут шурпу и чай. Арслан решил поговорить с нукерами, просунул лицо в отверстие и негромко позвал:
— Эй, кто поближе, подойдите, хочу два слова сказать!
— Закрой рот, собачий сын, а то зубы выбью! — пригрозил один из стражников. — Люди вновь проливают, жизни не жалеют, чтобы спасти Хорезм от персиян, а эти негодяи золото им добывают!
— Эй, нукер, о чём говоришь? Я клянусь тебе самим Аллахом, что Мурад-криворукий — мой родной дядя. Позови его сюда, и я щедро всех вознагражу… Я дам вам один слиток золота…
— Ишак, о чём говоришь?! Твоё золото в руках сердара Ушака! — отозвался нукер, и это взбодрило Арслана.
— Джигит, дорогой, клянусь тебе, мы не разбойники. Наступит день, и всё разъяснится, но тогда вы не получите от меня ни одной крупицы золота… Подумайте лучше… Вам ничего не стоит привести сюда Мурада криворукого. Скажите ему, что я хочу ему что-то показать, отчего он сразу признает меня. Заодно скажите, что я Арслан — сын Берек-хана.
— Ай, приведём кузнеца, — согласился один из нукеров. — Может, и правда родной дядя.
— Ладно, идите приведите, — неохотно согласился старший нукер.
Прошло не меньше часа, прежде чем донёсся недовольный голос Мурада-криворукого, которого почти силой тянули к кибитке с пленными. Наконец, когда его посадили возле дыры, Арслан с радостью, словно поймал за хвост волшебную птицу Хумай, заговорил:
— Дядя, поверь, Арслан я — сын твоего родного брата Берека. Когда ты уехал на войду с Дауд-беком, мне было всего десять лет, поэтому ты сегодня не узнал меня! Поверь, дядя Мурад, нас послала сюда русская царица за скакунами…