— Пусть себе едут, господин генерал-лейтенант. Приказ ваш они всё равно не исполнят, но то, о чём они сообщили, радует. Зимняя ставка туркмен как раз посреди Астрахани и Терека находится. И если калмыки там, у туркмен, то дела наши скоро пойдут на лад.
До Кумы добрались на шестые сутки, усталые и обожжённые морозом, но тем желаннее показались казакам тёплые туркменские кибитки и камышовые загоны, куда они поставили коней, задав им душистого осеннего сена. Весь день над аулом стлался дым от тамдыров и котлов, в которых варилась шурпа. Впервые за много дней тяжкого мрачного молчания казаке разразились песнями, прибаутками и смехом. Весело было и в юрте Берек-хана, где сидели за угощением на ковре Матюшкин с Кудрявцевым Всё складывалось в пользу начатого дела. Берек-хан, как только встретились, сразу предложил сделать свой зимний аул центральной почтовой станцией. Здесь можно разместить большой отряд казаков-курьеров. Туркмены для станций в сторону Терека могут дать столько кибиток, сколько потребуется. А в сторону Астрахани о юртах позаботится Церен-Дондук, но надо помочь ему подчинить Дарма-Балу, дабы не мутила народ. Сидя за горячим пловом, Церен-Дондук попросил Матюшкина?
— Юрты поставим, господин генерал, но сначала помоги мне обуздать дерзкую вдову Аюки-хана. Все беды идут от неё… Как стала она его последней женой, так сразу невзлюбила меня, И внука Дондука-Омбо она не любит, только показывает, что без него жить не может. На самом деле, она без власти жить не может… Помоги, господин генерал!
— Всему своё время, Церен, — обещал Матюшкин. — Давай сначала почтовые станции поставим, старую дорогу от Астрахани до самой Гиляни русской подвижной службой населим, а потом и в калмыцкой степи порядок наведём. Надо не только станции обжить, но и позаботиться о провианте.
Берек-хан сразу предложил:
— Господин генерал, казаки любят красную рыбу: осетра, севрюгу, шипа можно будет покупать у астраханских рыбаков. Тут недалеко они рыбу коптят и волят. Скажем им — сами будут в аул привозить. Рыбаки астраханские — люди хорошие. Осенью к ним ездил, хотел узнать, не слышали они о нашем пропавшем в море корабле, на котором больные и ранение были. Нет, ничего и они не знают. Манерное, потонула та плоскодонка, на которой госпиталь был…
— А почему тебя так волнует пропавший госпиталь? — насторожился Матюшкин.
— Ай, брат мой, Мурад-джан, тоже пропал, — уныло отозвался Берек-хан. — Жалко брата… Мать плачет, говорит мне: надо найти Мурада хоть из-под 0емли…
— О госпитале вот что тебе скажу, Берек-хан… Недавно в Астрахань привезли с того берега туркмены священника Семёновского полка Терентия Буслаева. Он находился на той ластовой плоскодонке, и говорит, что многие спаслись.