Императорский двор переехал в Санкт-Петербург. Государыня Анна Иоановна, нанеся первый урок «верховникам» Долгоруким и Голицыным, продолжала укреплять Коллегии надёжными людьми, соратниками Петра Великого. Взятый под особое внимание восточный вопрос, проведённый столь успешно военной инспекцией, рассматривался в Сенате. Обсуждался проект постройки крепости на границе с киргиз-кайсакской степью, предложенный статским советником Иваном Кирилловым. Крепость сию предлагалось поставить на том месте, где впадает река Ора в Урал. Отсюда проторить торговый путь к Аральскому морю и завести на нём судоходство. Султаны Меньшего и Среднего жузов с превеликой радостью согласились оказать помощь России в её великих начинаниях. А вступив под эгиду российского государства, обещали расширить торговлю в киргиз-кайсакской степи вплоть до земель Туркестана и Китая. Здесь же, на заседании Сената, Кириллов представил на обозрение министров «Атлас Российской империи». Министры, глядя на своего младшего сослуживца, обер-секретаря правительствующего Сената Ивана Кирилловича Кириллова, высказались единодушно: назначить оного главным начальником этого края, имени которому пока нет. Самому же Кириллову велела ехать на границу с киргиз-кайсакской степью с заложить крепость…
Не менее оживлённо слушали Петра Павловича Шафирова, только что вернувшегося из Персии с Рештаким договором, по которому вновь пришлось вернуть Персия Гилянскую провинцию, но сохранить дружбу и торговые отношения с шахом. Анна Иоановна с присущей ей уверенностью вновь, как а прежде, отмечала, что земля гилянские России вовсе не нужны; чтобы торговать — для этого не обязательно содержать в чужих краях многотысячную армию и кормить её непонятно во имя чего. Путь торговый проложить в Индию, о коем Пётр Великий мечтал, можно и без войска. Некоторые министры поддакивали императрице, другие молчали, понимая, что возврат Гиляни Персии свершился по иной причине. Возвысившийся полководец Тахмасиба, некий Надир-хан афшар, низложил своего владыку, посадил на трон его малолетнего сына Аббаса, сделался регентом и, фактически завладев верховной властью, предложил русским уйти из Гилянской провинции. Он и до этого не раз навещал Решт, вселяя панику в русский гарнизон. Солдаты покидали караван-сарай, в котором жили, и перебирались на корабли, стоявшие на рейде. Оттуда грозили персам, наводя на них пушки, но до огня дело не доходило. В ответ на угрозу Надир-дан разгонял базары, теснил русских и персидских купцов, чтобы не снабжали царских солдат и моряков продуктами и особенно зеленью. В войсках свирепствовала цинга и лихорадка, началось дезертирство. Самое верное — вывести войска, и Россия сделала это. Рештский договор был преподнесён правительствующему Сенату не поражением, а победой. Таковым его и утвердили, и барон Шафиров был поощрён императрицей и снова возведён на прежнюю должность — президента коммерц-коллегии. За успешное ведение дел на восточных границах империи и, отмечая особо заслуги в строительстве двух каналов — Ладожского и Обводного, императрица объявила указ о присвоении генералу Миниху звания генерала-фельдмаршала и возвела его в президенты Военной коллегии. Были и другие повышения, но не в указах, не в списках фамилия Артемия Петровича не значилась. Находясь в ту пору в Санкт-Петербурге при военной коллегии, огромным усилием волн сдерживал он себя» чтобы не высказать свою обиду императрице, но среди ближайших друзей и соратников язык его развязывался,