Я направился к двери, ведущей в подъезд, увлекая за собой милиционера. На пороге задержался, обращаясь к толпе:
— Граждане! Нападение на квартиру совершили бандиты, переодетые в форму красногвардейцев!
Сказал и вошёл в подъезд, не сильно-то надеясь, что мне поверили.
— В уголовный розыск сообщили? — спросил я своего попутчика, пока мы поднимались по лестнице на второй этаж.
— Едут, — односложно ответил тот.
Глобачева я узнал сразу. Старик лежал навзничь посреди комнаты, широко раскинув руки, словно напоследок хотел обнять ускользающий от него мир. Чуть в стороне, но в другой позе лежал ещё один мужской труп. Видимо, хозяин квартиры.
Я склонился над телом Глобачева. Судя по многочисленным кровоподтёкам, перед смертью старика с пристрастием допрашивали. Это был скверный признак. О чём хотел узнать бывший агент у бывшего начальника, пусть и не непосредственного? Только об одном: о судьбе своего агентурного дела. Что мог сказать ему Глобачев? Что дело, скорее всего, вывез полковник Львов. Как скоро Стрелкин узнает о даче Львова на Крестовском острове и захочет проверить, не там ли спрятан архив? А что, если при Глобачеве название острова было упомянуто? Я там был, такого не помню, но ведь могло и быть? Скверно, всё очень скверно. Надо срочно ехать на Крестовский. Ведь кроме Львова—Кравченко в доме, где находится архив, только звероподобный финн со своими волкодавами. Правда, на соседних дачах дежурят две группы наших бойцов. Но…
Я решительно покинул квартиру. Оставил одного из своих помощников, чтобы направил припозднившееся следствие по нужному пути, с остальными погрузился в машину, и мы помчались в сторону Крестовского острова.
**
При въезде на остров я обратил внимание на столб дыма, который поднимался как раз над тем местом, где должна находиться дача Львова. Предчувствие того, что и сюда мы опоздали, неприятно стеснило грудь. Когда нам оставалось проехать примерно треть пути, если считать только по острову, взору моему открылось столь необычная картина, что я немедленно приказал шофёру остановить машину. В некотором отдалении от дороги на траве лицом вниз лежал человек, над ним в напряжённой позе стоял Герцог, рядом сидела Ольга и смотрела в нашу сторону. Когда я подошёл совсем близко, Герцог покосил на меня глазом, но позы не изменил.
— Стрелкин? — спросил я у Ольги, кивая на лежащего. Она кивнула. Я протянул ей руку, чтобы помочь подняться. — Ты как здесь?
Ольга неопределённо повела плечами.
— Стреляли…
— Смешно, — оценил я шутку юмора нашей боевой подруги. — А если серьёзно?