Поэтому когда французы и англичане, от которых не укрылись все эти мероприятия, какое-то время поколебавшись между сворачиванием и эскалацией военных действий решились-таки на эскалацию, положение России было уже куда более устойчивым, чем в самом начале русско-турецкой войны. Впрочем, достаточно ли было этой устойчивости, никто пока знать не мог. Ибо и противники предприняли сильные шаги, направленные на достижение своих целей.
Во-первых, в коалицию была втянута Персия, коей пообещали огромные субсидии, поставки оружия и до кучи — прямую торговлю с Европой, ежели она выйдет на побережье Черного моря. Исходя из того, что как минимум все финансы изрядно сократившейся Османской империи давно уже управлялись французами, да и в прямом управлении государством они также играли большую роль, этому обещанию можно было верить.
Во-вторых, к коалиции присоединилась значительно ослабленная, но по-прежнему амбициозная Венеция, коей был обещан когда-то уже принадлежавший ей Крит, а за ней, активно побуждаемые Престолом святого Петра, подтянулись и некоторые итальянские княжества, в том числе и сильнейшее из них — Королевство обеих Сицилий, после Войны за испанское наследство отделившиеся от Испании. Им тоже были обещаны территориальные приобретения — в Греции, а также непременный рост международного авторитета. Ох, на что только не готовы лимитрофы за обещанный рост этого самого авторитета… Единственным успехом русской дипломатии за предвоенный период явилось то, что Священную Римскую империю от вступления в войну удалась-таки удержать. Впрочем, это было скорее следствием общего развития ситуации, чем истинным успехом дипломатии. Заговоры валашской, молдавской и болгарской знати были раскрыты серьезно реорганизованной и укрепленной Государственным советом секретной службой, так что шансы на внутреннюю поддержку планов императора оказались близки к нулю. Изменение же внутренней политики в России, наоборот, вновь породило в православных и славянских землях Священной Римской империи сильные стремления к объединению с Россией. Вследствие чего цесарцы испугались, что в случае вступления в войну против России они тут же получат серию мятежей на своих православных и славянских окраинах, а войска, посланные для их подавления, будут втянуты в сражения с русскими,
В-третьих, Англия и Франция наконец-то решились и сами вступить в войну. Османов, кои весьма оживились при таком известии и тут же протянули руку за новыми субсидиями, уговорили поступиться Критом в пользу венецианцев и Кипром в пользу уже давно облизывающихся на него французов, а также еще Родосом и островами Додеканеса. Турки пошли на это с легким сердцем. Не считая того, что все эти вроде как ранее принадлежавшие им острова еще надобно было отбить у русских, в результате действий намечавшегося союза они рассчитывали вернуть себе куда более лакомые куски — Бурсу и Константинополь! А там — кто может знать планы Аллаха… Англичане же в благодарность за помощь закрепили за собой никому более особенно не интересные Шетленды, Флориш и интересный многим, но ни для кого, кроме гордых бриттов, недостижимый Бомбей. По поводу остального, что появится в процессе будущей, несомненно победоносной, войны, решили договариваться по факту.