* * *
Гаривас, по пояс голый, сидел на краю ванны и держал в руке бритвенный станок. Он держал его, как цветок, как хрупкую драгоценность, и медленно поворачивал в пальцах.
— Боже, какое чудо… — прошептал он.
Скрипнула паркетная плашка, Гаривас обернулся и увидел испуганные глаза Ольги.
— Новые лезвия все забываю купить. — Он поставил станок в стакан с зубными щетками. — Тебе в ванную нужно?
* * *
— А что он бормотал? — спросил Бравик.
— Всякую бессмыслицу. Например: «а костюмчик-то, костюмчик шевиотовый». А как-то раз сказал: «мудачье и дармоеды — что копы, что федералы»… Но самое страшное это то, как он ни на что не реагировал.
Гена посмотрел на Бравика и сказал:
— Диабетическая кома? Эпилепсия?
— Глупости, глупости… — Бравик поморщился. — Диабета у него не было, да и не так это выглядит. И это не эпилепсия. Возможно, какое-то очаговое поражение с синкопальными явлениями… Не знаю.
— Ты подумал, что это были какие-то приступы? — скептически сказала Ольга. — Нет, Бравик, он это проделывал сознательно. Первый раз это случилось за год до нашего развода. Я уезжала на дачу, он снес сумку к машине.
* * *
Гаривас положил сумку в багажник и сказал:
— Позвони мне завтра.
— Конечно. — Ольга поцеловала его в щеку. — А сегодня?
— Я выключу телефон, ну его к черту. Мне надо сосредоточиться, у меня материал про госкорпорации. Как говорят у нас в редакции: «за создание госкорпораций» — это тост или приговор?
— Володь… — Ольга нахмурилась. — Володь, ты же знаешь, я этого не люблю. Мало ли что… Не выключай телефон, пожалуйста.
— Включу в девять, — покладисто сказал Гаривас. — И сам позвоню. Зуб даю.
— Да уж, позвони. Пожелай ему спокойной ночи. Я в прошлую субботу его укладывала, а он говорит: папа не сказал «спокойной ночи». И мы стали звонить тебе, чтоб ты сказал «спокойной ночи».
— Я сейчас зарыдаю. — Гаривас прихлопнул багажник. — Вы позвонили, а я проводил летучку. Сказал Витьке «спокойной ночи, заинька», а потом накачал Владика с Янгайкиной, они сидели до пяти утра. Теперь авралы у нас называются «спокойной ночи, заинька». Теперь это производственный фольклор.
Когда Ольга выехала на Рязанку, позвонила мама.
— Оленька, мы вот только добрались.
— Господи, вы пять часов ехали, что ли?
— Я потому и звоню. Мы ехали четыре с половиной часа, у папы поднялось давление, а Витю укачало. — Мама трагично добавила: — За Гжелью его вырвало.
— Дай ему церукал.
— Оленька, ты сегодня не езди, не надо.
— Да я уже на Рязанке, — растерянно сказала Ольга. — У меня продукты в багажнике, рассада…
— Оленька, разворачивайся, пробки просто чудовищные. Егорьевское шоссе стоит до самой Гжели. Поезжай завтра, с утра.