01.50
Я выскользнула из уборной, по дороге поправляя волосы. Стало немного лучше, хотя макияж все-таки слегка потек. Пол под ногами вибрировал, но басы не поднимались вверх, замкнутые в небольшом пространстве подземного клуба, стилизованного под гламурную пещеру.
У входа в зал, рядом с каменной лестницей стоял тот самый мужчина, отрешенно наблюдая, как в руках медленно сгорает сигарета. На нем были простые синие джинсы и черная футболка, обтягивающая весьма накачанный торс. Темные волосы падали на лицо, делая его очень опасным экземпляром. Такие обязательно гоняют на Харлеях и никогда не перезванивают на утро. Лизин типаж, а значит, я точно могла вырваться вперед, прослыв еще к тому же и редкой стервой, отбившей у нее любовь всей жизни.
Мужчина загораживает мне проход, когда я подхожу ближе. В другой ситуации это могло напугать, но сейчас мне не хватало именно такого повода. Повода остановиться рядом с ним, изобразив легкое удивление. Но он молчит, просто рассматривая меня с ног до головы. Мне не нравится этот оценочный взгляд, но я терплю, зная, что нужно лишь сыграть.
— Не пропустите? — мой голос звучит как можно чувственнее, и ему это нравится. На его губах играет легкая улыбка.
— Простите, — ответил он на удивление мягко, — подумал, что там может быть слишком опасно для такой милой девушки. Не составите мне компанию здесь, наверху?
— Не знаю, внизу остались мои подруги. — Это, конечно же, была только уловка, но Лиза действительно должна была увидеть нас вместе. Иначе партия не засчитывалась. — Я должна предупредить их. Они будут волноваться.
— Мы недолго. Только немного прогуляемся. Летние ночи такие теплые.
Его слова звучат как музыка, странная завораживающая мелодия. От нее теплеет в груди, а голова становится совсем легкой, словно все выпитые коктейли разом ударили в кровь. Мир перед глазами становится размытым как фотография со сбитым фокусом. Теперь все просто, никаких ограничений или запретов. Существует только он, и его это полностью устраивает.
Я улыбаюсь ему, пытаясь вспомнить о своих тревогах, но они становятся скользкими и быстрыми как змеи, исчезая каждый раз как мне кажется, что погоня окончена. Что-то не так и это ясно, но инстинкт самосохранения отключен, выведен из строя. Кто знал, что он значит для человека так много?
— Пойдем. — Его слово — закон, и я не могу ослушаться. Мне хочется подчиниться, это жизненно необходимо.
Его сильная рука обнимает за талию и притягивает мое тело к своему. Я смеюсь, чувствуя себя такой хрупкой, как фарфоровая кукла. Меня можно сломать, но это не пугает. Чувство опасности жжется внутри, заставляя каждую клеточку дрожать от предвкушения. Вот оно чувство свободы — нет больше той девушки, которой я была, нет предубеждений, какими нас кормят с самого рождения, голос разума больше не тревожит. Меня больше нет, только что-то легкое и неуловимое как воздух.