— Вы же понимаете, что я не могу пускать в дом чужих людей.
Анника не смогла сдержать смех.
— Ладно, — сказала она, — тогда мне придется писать прямо на лестнице.
Мальчик округлил глаза и открыл дверь, не снимая руки с ручки.
— Только не говорите ничего мамаше, — попросил он.
— Честное слово, не скажу, — пообещала Анника.
Ванная была застлана украшенным розовыми солнышками виниловым ковриком, модным в семидесятые годы. Она ополоснула лицо, вымыла руки и пригладила руками волосы.
— Ты знал Бенни? — спросила она, выйдя из туалета.
Парень молча кивнул.
— Кстати, как тебя зовут? — спросила Анника.
Мальчик опустил глаза.
— Линус. — Голос его пробежался — вверх-вниз — по всем пяти буквам имени.
— Линус, — сказала она, — знаешь ли ты в доме кого-нибудь, кто видел, что случилось с Бенни?
Мальчик прищурил глаза и сделал два шага назад.
— Так вы все-таки из полиции, или как?
— Ты оглох, или как? — передразнила Анника. — Я такой же газетный писака, как Бенни. Мы писали об одних и тех же вещах. Полиция утверждает, что кто-то случайно сбил Бенни и скрылся с места происшествия. Я сомневаюсь, правда ли это. Может быть, ты знаешь того, кому доподлинно известно, что произошло той ночью?
— Полицейские уже были здесь и спрашивали то же самое.
— И что ты им сказал, Линус?
Голос мальчика сорвался на фальцет, когда он заговорил.
— Что я ничего такого не видел. Что пришел домой, когда обещал. Что ничего не знаю. А теперь уходи!
Он шагнул к ней, подняв руки, словно собирался вытолкнуть ее за дверь. Анника не сдвинулась с места.
— Есть разница между разговором с полицией и раз — говором с прессой, — медленно произнесла Анника.
— Это понятно, — ответил Линус. — Когда говоришь с прессой, на следующий день попадаешь на первую страницу.
— Каждый, кто говорит с нами, имеет право остаться анонимным, если хочет. Никакая власть не может спросить нас, с кем мы говорили, так как это ломает устои. Свобода высказывания. Бенни ничего не говорил тебе об этом?
Мальчик остановился, широко раскрыв глаза. В них читался явный скепсис.
— Если ты что-то видел, Линус, или знаешь того, кто видел, то этот человек может обратиться ко мне и все рассказать — его имя нигде не будет упомянуто.
— И вы поверите в то, что расскажет такой человек?
— Я не знаю, это, разумеется, зависит от того, что он может рассказать.
— Но вы же должны будете написать об этом в газете?
— Я напишу только факты, не упоминая о человеке, который их рассказал, если, конечно, он этого не захочет.
Она смотрела на мальчика, чувствуя, что на этот раз интуиция ее не подвела.