— Старушка, сиди спокойно, — сказал он дочери. — Мы скоро приедем.
— Я спотела, — сказала девочка.
— Надо говорить «вспотела», — презрительно изрек Калле. — Ты никак не научишься говорить.
Полкилометра до их квартала на Хантверкаргатан они ехали четверть часа. Калле два раза упал, когда шофер резко тормозил, не успевая проехать перекресток из-за пробки на улице Шееле.
Пот тек по спине Томаса, он вдыхал окись углерода и витавшие в воздухе вирусы и клялся себе плюнуть на все партийные дрязги и проголосовать за тех, кто пообещает разобраться с пробками в Большом Стокгольме.
— Мама дома? — спросила дочка, когда они наконец добрались до своего подъезда и проходили мимо соседней квартиры номер тридцать два.
— Мама в Норланде, — сказал Калле. — Она же вчера говорила.
— Мама дома? — снова спросила девочка, обращаясь на этот раз к Томасу. В голосе ее звучала неистребимая надежда.
Он посмотрел в ее такие доверчивые глазенки, на ее румяные щечки, на маленький рюкзачок. На мгновение ему стало нехорошо. «Что мы наделали? Какую ответственность взвалили на себя! Как можем жить с этим? Как выживут дети в этом дьявольском мире?»
Томас тяжело сглотнул, наклонился к дочке, снял с ее головы мокрую от пота шапочку.
— Нет, крошка, мама на работе. Она приедет завтра. На, возьми шапочку, а я открою дверь.
— Что у нас на обед? — поинтересовался сын.
— Лосятина с луком и запеченная картошка.
— Ням-ням, — облизнулась Эллен.
— Объеденье, — поддержал сестру Калле.
Из квартиры потянуло чем-то сырым и затхлым. Уличные фонари уже отбрасывали снизу желтый свет на штукатурку потолка. На улице сгущались сумерки.
— Калле, зажжешь свет?
Мальчик быстро переоделся, пошел на кухню, включил свет и электрическую печку. Анника заморозила обед в пластиковом пакете, чтобы они могли разогреть его в микроволновой печи, но Томас предпочитал традиционно разогревать еду в духовке.
— Можно нам поиграть в компьютере, папа?
— Если сумеете сами его включить.
— Ура! — закричал сын и бросился в библиотеку.
Томас сел к столу и принялся просматривать газету, которую не успел прочесть утром. Новый теракт на Среднем Востоке, биржа покатилась вниз, лекарства продолжают дорожать… Он почувствовал, что неприятный запах стал сильнее.
Томас отложил в сторону газету, поднялся и осмотрелся.
Когда он открыл шкафчик под кухонной раковиной, в нос ударило тухлятиной.
Рыба.
Он сразу вспомнил, что вчера утром Анника говорила ему о рыбном супе. Преодолевая подступившую к горлу тошноту, он заглянул в шкафчик, но в этот момент зазвонил мобильный телефон. Томас закрыл крышку, хорошенько ее придавил и поспешил к телефону. Звонила коллега из областного совета.