Улыбался он, как мне показалось, слишком часто. Все-таки с тех пор, как ради его спасения погибли несколько сот человек, прошло не так уж много времени, чтобы он вот так сидел, шутил, улыбался или ругал плохо приготовленный судовым поваром телячий миньон.
Я встал, поблагодарил за ужин, извинился, что вынужден уйти, и направился к выходу.
Обычно после ужина свободные от вахт офицеры остаются в кают-компании, чтобы скоротать вечер. Кто-то музицирует на местной разновидности клавесина или аналоге гитары. Кто-то предпочитает игру в карты или просто разговоры о былом. Словом, занятия находят себе все. Может быть, сегодняшний вечер — не самое подходящее для развлечений время, но сидеть в каюте еще тоскливее. Тем более после ужина мы условились с фер Груенуа встретиться в каюте, он тоже вскоре должен закончить трапезничать.
Из своих странствий и приключений Фред привез новую игру, еще не ведомую в Империи. Мы уже успели сразиться с ним несколько раз, и ни разу удача в мою сторону даже не поглядывала. Сама игра называлась тримсбок. Представляла она собой круглое разграниченное линиями поле с плоскими фишками, как в го, и фигурами, имеющими отдаленное сходство с шахматными. Кроме того, присутствовали еще и кости. По правилам игры можно было убрать с поля чужую фигуру, если она попала в одну из дюжины определенных комбинаций. Очень сложная игра, и, кроме того, я никак не мог понять логики. Победить Фреда я даже не надеялся, но как способ избавиться на время от не самых радужных мыслей она вполне меня устраивала.
Когда я уже подошел к двери, Диамун вполголоса что-то произнес. Из всей его фразы я уловил только смысл двух последних слов. Сам язык оказался мне незнаком, но расхожее выражение, заключающееся в них, я знал. Знал благодаря Анри Коллайну.
В этом мире существовал подобный латинскому мертвый язык — тилосский, и множество афоризмов на нем пользовались популярностью.
Анри Коллайн всегда поражал меня многими своими способностями: талантом к языкам, умением добывать нужную информацию, классифицировать ее, делая безукоризненные выводы, и еще многими другими вещами. Единственной его слабостью являлась любовь к прекрасному. Тому, что согласно местным традициям ходит в юбках до самой земли и имеет так много приятных мужскому взгляду округлостей.
Так вот, то, что произнес Диамун, можно было перевести, как «принц из конюшни» или «принц конюшни». И об истинном значении выражения нетрудно догадаться.
Я оглянулся на Диамуна, и его взгляд показался мне слегка насмешливым. Где же был он со своим насмешливым взглядом еще так недавно, почему не смотрел он им при прорыве на корабли Изнерда? Как бы это хорошо действовало на матросов, которые бы думали: «Вот он, будущий наш правитель, вместе с нами. И ведь не боится ничего, еще и улыбается. А ведь мог бы уйти, спрятаться внизу». Что, было страшно подняться на мостик? А кому там не было страшно, ты мне покажи хоть одного человека, которому не бывает страшно никогда.