Кстати, от этой розовой молнии не бывает грома, она бесшумная вообще. Ни грома, ни ударной волны как от «Тесловой эспаньолки». Это совершенно особая розовая молния, специальное электричество, такое только у «кроссворда» бывает. И — насмерть, мощность от длины проволоки вообще не зависит. У меня был как-то «кроссворд», сантиметров пятнадцать всего длиной. Так сожрал он взрослого голегрома как миленького! Он меня выследил, голегром, и приклеился, ну как обычно, даже если выскочишь из Зоны, то голегром вечно будет тебя искать и обязательно найдёт… В лесу дело было, рядом со станционным прудом, от P-десятого шоссе недалеко, там пионерлагерь, кстати… был. Подловил я гада этой малюткой, я думал — тормозну хотя бы гада, а сам пока найду местечко, поставлю мину… Не понадобилось, он сгорел, обуглился, натурально! Вот тебе и пятнадцать сантиметров. Даже неизвестная природа считает, что размер не имеет значения… В тот лес я теперь ни ногой, потому что не помню, ни чем я «кроссворд» взводил, ни где я точно его повесил… То ли я на берёзке его повесил, то ли на осинушке… А не отвлёкся ли я опять?
— По-моему, нисколько, Костя, — совершенно серьёзно сказал Клубин. — Писателем ты зарабатывал бы не в пример.
— Хорошенько следи за собой, Сталкиллер, — сказал Эйч-Мент с нажимом. — Индукция, безусловно. Чего-то они от тебя хотят, чего-то необычного. Вот стервецы.
— С писателями вы не общались, — возразил Тополь. — Им только на водку да на Интернет хватает. Их бабы кормят…
— Не согласен, — обращаясь к Эйч-Менту, сказал Клубин.
— Чего там — «не согласен»! Интернет почитайте, — возразил ему Тополь. — Бабы и…
Эйч-Мент сказал:
— Quos Deus vult perdere — dementat…[15] Это я, сынок, про себя. Что касается тебя… Прикрою-ка я тебя особо. Специально. Получше, чем мы хотели. Вот и доктор со мной согласен. Мы тут просто диву, сидим, даёмся.
— Не надо! — сказал Клубин.
Уже открывший для продолжения рот Тополь сказал не то, что намеревался:
— …и сталкеры… С кем это вы там, Олегыч? С куратором?
Клубин обернулся и кивнул Тополю, глядя на него, подобно тёте Полли, глядящей на нашкодившего Тома Сойера, — поверх очков.
— С ним, Костя, с ним самым. С самым главным в мировой закулисе. С тем, кстати, кто запретил Малоросликову вас с Комбатом сдать в концлагерь на вивисекцию, — сказал он. Трекер и сталкер смотрели на Клубина и молчали. Переваривали? — В общем, Костя, мне уже не особо интересно, как там Подфарник узрел Бредня и почему жив остался после этого… — закончил Клубин, снова возвращаясь к управлению.
— Он его отпустил… — по инерции объяснил Тополь.