– Любопытно… Он что, заселился только сегодня?
– Да, месье. Сейчас я проверю, был ли он один… Да, с ним была женщина.
– Кто именно? Жена?
– Вряд ли. У нее совсем другая фамилия.
И принтер снова принимается печатать.
– Его вещи в номере? Я бы хотел на них взглянуть, — подает голос гестаповец.
– Нет. Все вещи забрала его подруга, когда выписывалась.
Полицейские переглядываются.
– То есть они только что приехали и сразу же выписались?
– Да, хотя забронировали номер на семь ночей, как обычно.
– В номер уже заселились другие постояльцы?
Полицейские — не Вероника Бессонова, и их не стоит убеждать, что номер под крышей готовы оторвать с руками и даже имеется очередь на заселение. Поэтому администраторша без натуги сердечной признает, что, хотя уже вечер, номер еще даже не убирали.
– Отлично, — оживляется Миртиль и поворачивается к полицейскому, который их сопровождает. — Лоран, сгоняйте-ка за экспертом. Посмотрим, что удастся найти. Отпечатки и прочее…
Администраторша колеблется. Надо им сказать прямо сейчас, пока девушка, может быть, не успела далеко уйти. Но тут она видит улыбку Миртиля и теряется. Какой он гестаповец, в самом деле? Обыкновенный парень деревенского вида, похожий на крепко сколоченный шкаф. Тоже мне, полицейский из убойного отдела! Да такой даже потерявшуюся кошку не сможет найти… Замучает он девчонку, ни за что ей жизнь испортит! И никого она не убивала, по глазам видно, не такой она человек, совершенно не такой…
А разжалованный гестаповец меж тем, перегнувшись через стойку, говорит:
– Вы нам очень помогли. Теперь мы знаем, что убитый — русский, и сделаем в посольство соответствующий запрос. Мы пока осмотрим его комнату, а если вы что-то вспомните…
– Д-да… конечно, месье… («Где мой аспирин? Поскорее бы они убрались, честное слово! С такими приключениями никакой рекламы не захочешь…») Вот ключи.
– Спасибо.
– Весьма вам благодарны, — говорит вежливый Клеман на прощание.
Миртиль развернулся и пошел к лифту. Когда дверцы крошечной кабины распахнулись, полицейские переглянулись. Судя по всему, она была рассчитана строго на одного сухощавого туриста с чемоданом не самой большой вместимости… или на одного не очень сухощавого туриста, но уже без чемодана.
– После вас, шеф, — не без юмора замечает Клеман.
– Да ладно тебе, — смеется Миртиль. — Езжай, а я поднимусь по лестнице.
И с неожиданной для человека его сложения резвостью он побежал вверх по ступеням. Клеман пожал плечами и нажал кнопку четвертого этажа.