– Можно спросить? — решаюсь я.
– О чем?
– Где я нахожусь? Что это вообще за место?
– Э, нет, так дело не пойдет! — возражает Дидье. — Мы тебя вытащили, так что теперь выкручивайся сама, крошкаКакая я крошка? Ему лет двадцать, может быть, двадцать два, а мне уже стукнуло двадцать семь. Впрочем, во Франции могут назвать крошкой и в сорок лет, и ничего обидного в этом слове для них нет.
Насмешник уже сидит за рулем и строит мне гримасу. Я вяло улыбаюсь ему. Тиаго выключает магнитофон и прыгает на заднее сиденье, Роже забирается следом.
– По крайней мере, это Париж? — спрашиваю я удаляющуюся спину Дидье.
– Лучшая помойка во всем Париже! — отвечает он гордо. Надо отдать должное французам: они никогда не боятся называть вещи своими именами.
– А метро тут есть? Поезд? Автобус? Что-нибудь?
– Я не гид! — кричит он, усаживаясь рядом с Насмешником. — Пока, детка, и держись подальше от маньяков!
Сидящие в машине разражаются хохотом.
– Вам надо в метро? — спрашивает меня Ягненок.
Он единственный остался рядом со мной на этой загаженной свалке. Я утвердительно киваю. Метро и в самом деле мне не помешает — я вспомнила название нашей гостиницы и то, что она находится в пяти минутах ходьбы от одной из станций, это было написано еще в Интернете, когда мы заказывали номер.
– Эй, Ксав! — орет Дидье, высовывая голову наружу. — Ты чего там копаешься? Пошевеливайся, Азиз нас заждался! Я обещал ему пригнать тачку к восьми, а сейчас уже почти девять.
Машинально я вскидываю левую руку, чтобы взглянуть на свои часы. То, что я вижу, настолько выбивает меня из колеи, что на какое-то время я напрочь теряю способность рассуждать. Часов на моей руке нет. Вместо них выше запястья находится сложная пестрая татуировка в виде браслета из переплетающихся линий и тщательно выведенной надписью поверх них. Кожа вокруг татуировки покраснела и отчаянно саднит.
Я столбенею. Я никогда не делала татуировок, слышите? Никогда! Откуда же она могла взяться?
Похоже, что я действительно стала жертвой какого-то извращенца. Сначала он оглушил меня, потом сделал на руке татуировку. Рисунок очень красивый, мастерски выполненный — вряд ли его могли сделать за пять минут. И что же, все это время я так и была в отключке?
И тут Шерлока Холмса осенило. Меня осенило, хотя и с опозданием. Это жуткое ощущение, когда я приходила в себя, ощущение, что ты находишься на границе яви и небытия, не могло появиться само по себе, оно должно было иметь вполне определенную причину. Я закатала рукав джинсового пиджака и обнаружила две крошечные точки ниже локтя. Вот оно что: похоже, мне ввели какой-то наркотик.