Что же дальше произошло с царевной Анастасией, а вернее, с той, которая выдавала себя за нее?
В том же 1920 году в берлинской богадельне она была зарегистрирована как фрейлейн Унбеканнт — госпожа Неизвестная. А вскоре стала называть себя Анной Андерсон. Позже, в 1966 году, вышла замуж за профессора истории Джона Мэнахэна.
Все эти годы женщина упорно стояла на своем. Ей пришлось пройти через унизительные тесты, много раз ее кровь брали на анализ, подвергали другим исследованиям. Последнее исследование провели уже после смерти: сделали анализ фрагментов кишечника.
Дело в том, что за пять лет до смерти Андерсон пережила срочную операцию в связи с непроходимостью кишечника. Хирург Ричард Шрум удалил ей небольшую часть нижней доли кишечника, пораженного гангреной. Были сделаны срезы пораженной ткани для микроскопического исследования. С тех пор кусочки этой ткани в парафиновых блоках хранились в лаборатории американского госпиталя в Шарлотсвилле.
Руководитель группы английских ученых доктор Джилл, исследовавший по просьбе российских ученых ДНК костей из Екатеринбурга и установивший, что это действительно останки царя, царицы, трех детей и четырех их слуг, согласился взять на анализ ткань тела умершей Анны Андерсон из госпиталя в Шарлотсвилле. В Англии он должен был сравнить эти фрагменты ткани с костной тканью родственников Романовых и определить, правду ли говорила претендентка.
Но тут вмешались законы штата Виргиния, где находился госпиталь. Выдать фрагменты ткани, хранящейся там, без обращения в суд было нельзя. Но кто из родственников мог подать такое обращение? Сама Анна умерла, ее муж тоже умер в 1990 году, не оставив прямых наследников. Тогда госпиталь согласился признать в качестве просителя Марину Боткину-Швейцер, внучку доктора Боткина, царского врача, погибшего вместе с ним в том зловещем подвале. Потомки семьи Боткиных не сомневались, что Анна — это и есть Анастасия. В свое время отец Марины, Глеб Боткин, и ее тетка, Татьяна
Мельник, дружившие в детстве с царской дочерью, признали в Анне великую княгиню Анастасию. Муж Марины, американский адвокат Ричард Швейцер, рассказывал, что у них в доме никто в этом не сомневался и для них было вопросом чести, как он говорил, «сделать все возможное ради осуществления мечты ее жизни — официального признания великой княжной».
Однако в суде Швейцерам неожиданно пришлось столкнуться с встречным заявлением. На частицу тела покойной Анны заявила право мало кому известная Ассоциация русского дворянства, возглавляемая 82-летним князем Алексеем Щербатовым. Были израсходованы немалые деньги на то, чтобы в судебном порядке блокировать любые попытки провести намеченные исследования. Ассоциация заручилась также поддержкой немецких родственников царицы из рода великого герцога Гессен-Дармштадтского, среди прямых потомков которого лорд Маунтбэттен в течение многих лет был самым могущественным противником Анны-Анастасии или, как ее некоторые называли, Францишки Шансковской.