– У нас есть несколько минут, чтобы передохнуть, Гольдринг остановился и несколько раз, через нос, глубоко вдохнул воздух.
– Пробьются наши, как думаете, герр лейтенант? – чуть отдышавшись, спросил Вольф.
– Боюсь за них. Силы слишком неравны! Да, вахтмейстер, а где списки осведомителей и полицейских? Папку с ними вы положили на стол в канцелярии.
Вахтмейстер побледнел как полотно.
– Я… я думал, что вы…
– Выходит, вы их забыли? Вы понимаете, что вы наделали?
– Но я думал… – едва мог вымолвить дрожащими губами вахтмейстер.
– Вы думали? Да вы знаете, что будет, если списки попадут в руки партизан? Вы представляете, что вам придётся отвечать за это перед самим оберстом?
– Герр лейтенант! Помилосердствуйте! Не губите! Да разве я мог думать в такое время о каких-то списках? Умоляю вас, скажем, что они были у Вурцера!
Издали донеслись крики и отчаянные вопли. Пулемётные очереди смолкли, слышались лишь одинокие выстрелы.
– Скверно! Начался рукопашный бой. Поспешим, вахтмейстер! – бросил Гольдринг и быстрыми шагами углубился в болото.
Можно ли измерить силы человека, когда он спасается от смертельной опасности? Вольф никогда не думал, что способен целую ночь брести по колено в воде, с трудом вытаскивая ступни из топкой трясины, не смея остановиться, потому что зыбкая почва всё время колеблется под тяжестью тела, и стоит только оступиться, как трясина жадно засосёт. К тому же он ничего не ел со вчерашнего утра и совсем ослаб. Правда, лейтенант иногда выдёргивал из чащи тростника какие-то, одному только ему известные растения, и протягивал их Вольфу, показывая, как их надо чистить, но от этой еды вахтмейстера только мутило. К тому же очень болели руки, и у лейтенанта и у вахтмейстера они были окровавлены от множества порезов об осоку. Вольф никогда и не предполагал, что путешествие по заросшему тростником болоту может быть столь опасным.
– Герр лейтенант! Долго ли мы будем блуждать? – уже под утро спросил совершенно обессиленный Вольф. Он посинел от холода и дрожал.
– Вы же сами слышали, что по болоту стреляют. Возможно, нас ищут. Мы не уйдём отсюда, пока я не буду убеждён, что партизаны скрылись.
– Но мы ведь снова повернули обратно?
– Молчите, ради бога, и следуйте за мной!
Гольдринг и сам чувствовал, что силы оставляют его. Он уже едва передвигался, часто останавливался, то ли прислушиваясь к чему-то, то ли отдыхая.
Наконец Генрих остановился.
– Здесь мы будем стоять, пока не услышим рокота машин.
– Разве здесь услышишь?! – Вольф безнадёжно махнул рукой.
– Мы находимся метрах в ста от дороги. Согласно приказу оберста я должен был вернуться вчера вечером. Я не прибыл вечером, не прибуду и рано утром. В штабе переполошатся, и не позднее девяти начнутся розыски. Часов в десять машины с солдатами будут здесь.